Никита Михалков ответил на привет от Аллы Пугачёвой в Липецке

Два дня подряд Никита Михалков лично выходил на сцену Липецкого государственного академического театра драмы имени Л. Н. Толстого: в своём 3,5-часовом спектакле «12» он играет главную роль. Причём выйдя из театра в 23:30 в субботу, уже в 07:00 в воскресенье Никита Михалков был на службе в Свято-Успенском мужском монастыре на улице Салтыкова-Щедрина. А вечером того же дня он встретился с липецкими журналистами.

На пресс-конференции народный артист России, которому 21 октября исполнится 80 лет, появился с бадиком, что не могло остаться незамеченным. Тем более что Алла Пугачёва в своём недавнем интервью, которое посмотрели 18 миллионов человек, передала ему привет, призналась в любви и намекнула на проблемы со здоровьем: «Никитушка, не болей. Будь здоров и радостен», — сообщила Пугачёва. Никита Михалков сделал вид, что не совсем понимает, о чём идёт речь.

— Какие проблемы? Спина болит — это правда! — Сообщил журналисту GOROD48 Никита Михалков.



Накануне в Липецке спектакль «12» показали в 105-й раз. Его премьера проходила в Большом театре, а в Екатеринбурге постановка собрала зал на 5000 человек. Для Михалкова «12» — сюжет, который проходит через всю его жизнь. Первую постановку «Двенадцать разгневанных мужчин» он сделал ещё в Щукинском училище. Потом был фильм 2007 года, теперь этот спектакль. В основе сюжета — история о двенадцати присяжных, обсуждающих, виновен ли 18-летний чеченский юноша Умар, подозреваемый в убийстве своего приемного отца – русского офицера.



— В училище мы делали диплом. И я уже был выгнан оттуда за съемки, поэтому лазил в окно, чтобы репетировать. Но там мы брали саму пьесу Роуза и мысли о том, чтобы перевести это на нашу почву, тогда не было. Она возникла с истории с чеченской войной. И в результате от пьесы Роуза не осталось ничего. То есть история среза общества нас интересовала: таксист, учитель, шоумен и так далее. И квинтэссенцией фильма стала именно история с чеченским мальчиком и с чеченской войной. Но когда мы приходили к спектаклю, уже существовала СВО. И мне показалось, что сегодня эта тема вместе с её раскрытием может быть очень актуальной. Собственно, так и оказалось. Где бы мы не были и где бы не играли, эта болевая точка — она работает. Интересно, что она работает по разному на разных людях. Как раз в моём монологе, который заканчивается словами: «Они придут, но не всем это понравится», мы понимаем, что в зале сидят люди, которым это не нравится. Но время неопределённости и возможности усидеть на двух стульях — оно прошло. Сегодня, на мой взгляд, абсолютно однозначно пришло время определяться. И как это не страшно звучит, я считаю, что нам Бог послал СВО для того, чтобы всё стало на свои места, чтобы было понятно, кто есть кто, что есть что, и что нам грозит, если мы не обратим на это внимание. Поэтому эта история — она в десятилетиях имела своё развитие, —  рассказал Никита Михалков.



— А какой бы вы совет дали самому себе — 20-летнему парню, который ставит «12» в Щуке?

— Всему своё время. Каждое время имеет свой оттенок, свой запах, свой цвет. Пытаться корректировать его… Да, наверное, бывают у людей моменты, когда они могут сожалеть, думать о том, что они что-нибудь бы исправили… Но для верующего человека это не актуально. Человек предполагает — Бог располагает. Пытаться что-то изменить механически — бессмысленно.

— Ваш персонаж принимает решение последним — 12-м. Он провокатор. Выслушивает мнения всех. Почему вы выбрали именно этого героя? И есть ли у вас с ним личностное отождествление, взгляды сходятся?

— Роль была написана мною и для себя. Естественно, герой очень во многом связан с моими соображениями. Дело в том, что он полагал и надеялся, что всё пойдёт по-другому. Что парня обвинят, он сядет в тюрьму, и тогда можно будет заниматься расследованием. Но развернулось всё в другую сторону, и ему пришлось всё брать на себя. C одной стороны, для меня этот персонаж был удобен и в кино и на сцене тем, что он в течение всего фильма и спектакля имеет возможность наблюдать за всем, что происходит. С точки зрения профессии режиссёрской — это важно и интересно. А раскрывается он в финале, где мы даём ему право высказаться. В этом смысле он меня очень устраивает.



— В самом числе «12» заложен символизм. Ведь это похоже на заседание Тайной вечери...

— Для того, чтобы показаться глубоким, философски заряженным, многозначительным, конечно, можно рассказать историю о том, что имелось ввиду 12 апостолов — нет! 12, просто 12 – здесь никакого символизма. Хотя мотивы христианские, православные — они, конечно, в этом спектакле видны. Но мы не делаем ставку на это. Мы не пытались выиграть на Евангелие, евангелиевских темах и так далее. А вот срез общества — это как раз и есть то, что нас интересовало для исследования. Обратите внимание, через что проходит каждый герой, приходя к своему решению. Так мы открываем образ и людей, и страны, и проблемы страны.

— Как шла работа над постановкой?

— Для меня работа в кино с точки зрения метода абсолютно такая же, как и в театре. Я много репетирую и стараюсь быстро снимать. Считаю, что пагубно и для режиссёра, и для группы, и для фильма, когда режиссёр начинает принимать решения на площадке в присутствии всей остальной группы. Группа не должна видеть, что ты не готов. Ты должен прийти, когда ты готов. У меня были моменты, когда на большой съемочный эпизод предполагалась неделя, из которой я три дня только репетировал и этим изумлял администрацию, потому что надо снимать. А я три дня репетировал, а потом всего четыре часа снимал! Театральный метод работы мне присущ. Чем больше персонажей — тем больше ты должен уделять времени. Но настоящие и интересные решения — они приходят вместе с работой. Ты можешь иметь правильное решение в моменте, сразу, а прийти к нему через несколько отказов от него. К тому же самому решению — только это будет другая задача. А репетиции — моя любовь!



— Три с половиной часа на сцене — вам это нелегко физически? А в Липецке вообще два спектакли два дня подряд.

— Есть вещи плановые. Это гастроли в рамках Всероссийского плана «Росконцерта». Мы вписаны в эту программу и с большим удовольствием и интересом играем два, три спектакля — столько, сколько тем, кто нас пригласил, интересно. Любой спектакль достаточно труден физически, тем более, когда он достаточно длинный и эмоциональный. Но это труд радостный, творческий! Мы, с одной стороны, испытываем усталость. Но эту усталость испытывает и зритель. Потому что мы его загружаем по-взрослому. И, на наш взгляд, очень важно, что зритель ждёт такого. Он хочет серьёзного разговора. Можно же прийти на антрепризу, где два-три медийных артиста, хороший текст и простые декорации… Но то, что делаем мы, — это серьёзное высказывание. И затраты наши — они адекватны затратам зрителя. Это можно судить по той тишине, c которой зритель слушает. Потому что тишина — это и есть затраты зрителя. Он вместе с нами.



— В фильме прозвучала фраза «Русские офицеры бывшими не бывают», в спектакле она звучит по-иному: «Бывшие офицеры русскими не бывают». Это родилось с точки зрения нового времени?

— Многое в спектакле является результатом сегодняшнего времени. Да, вы правы. Но должен вам сказать: реакция на спектакль в разных местах разная. А реакция по результату — абсолютно одинаковая. И это самое главное. В течение донесения наших мыслей до зрителя мы наталкиваемся на разные точки зрения и эмоции, но по результату мы получаем адекватный ответ. Аплодисменты в течение спектакля — они приятны и выражают отношение зрителя к тому, что он видит. Но аплодируя в течение спектакля, зритель как бы с тобой расплачивается, в определённом смысле высвобождается от внутреннего напряжения. А когда в тех моментах, где, казалось бы, аплодисменты уместны, звучит гробовая тишина, это может навести на мысли, что зритель не хочет, не понимает… Но на самом деле, это высшая реакция, когда он настолько погружён в то, что происходит на сцене, что ему не хочется высвобождаться от этой энергии, от этого напряжения. А взрывается он в финале — когда мы заканчиваем спектакль. Космическая тишина в зале на 700 человек — это знак качества спектакля! И ещё я считаю, если реальное время на сцене совпадает с реальным временем в зале — тем лучше спектакль. И энергия зала очень стимулирует актёров. При том, что 12 человек на сцене в течение 3,5 часов — нет ни одной минуты ни у одного актёра, чтобы он мог выключиться на время монолога другого артиста. Они должны создать крупный план актёра для зрителя — своей энергией, своим вниманием. Это трудно, но это высший пилотаж. Я получаю удовольствие от ребят, мне нравится с ними работать.



— 21 октября вам 80. Как готовитесь к этому событию? Как будете праздновать?

— Даже трудно объяснить, насколько всё это мучительно. Я вообще к такого рода событиям отношусь не очень — они утомляют. Понимаешь: да, нужно это сделать. Просто так не спрячешь! Но у меня нет этого комплекса — получить удовольствие от дифирамбов, которые тебе будут петь. Я достаточно легко отношусь к себе, и это меня во многом, наверное, спасало в течение жизни творческой. Я не чувствую груза сделанного. Когда плаваю с наушниками с музыкой Артемьева, я вдруг удивляюсь даже, сколько мы с ним намолотили и наснимали! Но у меня нету ощущения вот этого — сколько мы сделали! Поэтому я не задумываюсь об этом. Самое главное — это не терять желание, испытывать интерес к тому, что тебя волнует, думать, как ты можешь это выразить. И насколько это тебя волнует, чтобы ты мог это выразить. Насколько это может волновать других... Вот это принципиально важно. Поэтому ощущения подведения итогов — я его не чувствую. Может, это и ошибка. Но с точки зрения внутренней самозащиты это очень правильно. Самооценка — вещь важная. Но ошибочная самооценка — вещь страшная.

— В своём фильме «Никита» Николай Бурляев говорит, что вы пришли на смену Сергею Бондарчуку. А кто придёт на смену вам? Видите вы сейчас такого режиссёра?

— Не знаю. Я думаю — это такая естественная вещь. Да и это довольно опасная возможность — кого-то обозначить. Автоматом нажить себе врагов среди тех, кого ты не назвал? Это господь управит.

— Как вам атмосфера регионального театрального фестиваля?

— Я считаю, что региональный театр как и региональное кино — это чрезвычайно важный аспект художественной жизни страны. Даже в Союзе кинематографистов у нас существует фонд развития регионального кино, уже снято более 100 короткометражек. Когда мы не вытаскиваем в центр людей, интересующихся и желающих делать кино, а мы сами идём к ним с возможностью им помочь работать. В нашем театре родилась идея создания «Театрального атласа России». Одна неделя в месяц будет отдаваться спектаклям региональным. И это не мы выбираем, кто будет играть: это не фестиваль, нет жюри. Регион сам выбирает, что он хочет показать в Москве. С точки зрения как раз развития регионального творчества — это очень важная вещь. Равно и такие фестивали, как в Липецке. Важно только, чтобы такие фестивали не становились исполнением желаний самоутвердиться тем, кто их организовывает. Чтобы это не было просто желанием срубить бабки и профигурировать. Главное, чтобы это было наполнено смыслом. Но насколько я знаю, сегодня практически во всех театрах страны билеты раскупают — люди ходят в театр. Это чрезвычайно важно! Поэтому мы и организовали эту неделю региональных театров. Очень надеемся, что и вы тоже приедете к нам!



Добавим, что в спектакле «12» помимо самого Никиты Михалкова играют ещё два народных артиста России: Николай Бурляев и Сергей Степанченко, а также заслуженный артист России Владимир Долинский, Георгий Перадзе, Игорь Сергеев, Сергей Радченко, Александр Ведменский, Владимир Кочетков, Александр Кижаев, Рамиз Кялбиев, Антон Ромм, Евгений Дубовской, Павел Ильин. А ещё на сцену в Липецке вышел целый детский ансамбль «Амцабз».