Липецк 1917

Липецк, тихий, уездный городишка Тамбовской губернии не оставался в стороне от начавшихся в феврале 1917-го великих потрясений, хотя их масштабы были не столь уж велики и заметны, как в крупных городах и столицах. 

К 1917 году Липецк представлял собой провинциальный городок, такой же, как и тысячи других малых городов Российской Империи. В начале XX века мощную встряску провинциальному Липецку, где долгие годы главным его, как сейчас говорят — брэндом, являлся курорт, славящийся на всю страну минеральными водами и грязелечебницей, дала металлургия. В Липецке заработало крупное по тем временам предприятие — Сокольский завод. Его рабочие во многим и определяли события 1917 года в Липецке. Сокольские рабочие создали на своем предприятии и первую в городе большевистскую партийную организацию. Затем, к раздуванию мирового пожарища на территории уездного городка подключились и солдаты 191-го запасного пехотного полка, расквартированного в Липецке с конца 1916-го года. Как говорит заслуженный архивист России, краевед Валерий Поляков, этот полк состоял из запасных, больных, покуда не годных для фронтов Первой мировой, или раненных солдат, кого отправили с передовой в Липецк поправлять здоровье. Металлурги, шахтеры липецких железных рудников, добывавшие сырье для Сокольского завода, и солдаты 191-го полка, стали той самой критической массой, которая определила ход истории в регионе в 1917-м.

В городской управе Липецка быстро сменили портреты одного Романова на другого

Но вернемся в конец зимы 1917 года, когда начались небезызвестные события — февральская революция, отстранение от власти царя Николая II и создание Временного правительства. В Липецке после февраля 17-го особых перемен не произошло. Власти города, во главе которого стоял Митрофан Клюев, сообщили в Тамбов о том, что в Липецке все спокойно, столкновений нет.

Как писал в своей работе «Февральская революция в провинции» липецкий историк Андрей Иванов, цитируя дневник одного (неуказанного) из липчан: «...В феврале 1917 года уже стало известно, что в Петрограде, Москве — как крупных рабочих центрах — неладно. Стала к нам также проникать литература. Когда стали приезжать из Петрограда и Москвы, то узнать о том, что рабочие в центрах бунтуют, было очень трудно, так как полиция строго за этим следила, даже была усилена. Когда же стало известно, что переворот свершился, меня известили рабочие, что члены городской управы спешно собираются на какое-то секретное заседание ... уже висит портрет Михаила (Великий князь Михаил Романов, брат Николая II, - прим. GOROD48), — кричат «ура!». Николая убрали наутро».

Из воспоминаний котельщика Северного железного рудника Федора Захарова, хранящихся в Липецком областном архиве: «Весть о свержении царского самодержавия дошла до нас быстро. Иду я из города на работу через станцию, вижу — собралась толпа людей, читают что-то расклеенное на стене вокзала. Подошел почитать. Оказалось, что это воззвание тамбовского губернатора Салтыкова, призывающее население к спокойствию. В воззвании говорится, что «кучка» мятежников в Петербурге пыталась напасть на святейший синод, на царя самодержца Всероссийского. Мятежники изловлены.

Я не поверил этому, сорвал листок и поспешил на рудник. Рабочие уже знали о перевороте. Рабочих механической мастерской я собрал на митинг, рассказал о начале переворота, о революционных событиях в Петербурге.

Работа на руднике приостановилась, у всех появилось чувство радости и революционного подъема. Запели «Марсельезу». Урядник и полиция припрятались, чувствуя расправу.

В городе Липецке царило большое оживление, все чего-то ждали, что-то нужно было делать и нам. Собирались группами, разоружали полицию, везде были слышны революционные песни, выкрики «Долой царя!»...

Мама — анархия, папа — ведро портвейна

В краеведческих изданиях, книгах о Липецке, выходивших в годы советской власти, описывается массовая демонстрация липчан, состоявшаяся в феврале 1917-го в районе нынешней площади Революции, на которой был сожжен черный бутафорский гроб с надписью «Вечное проклятие дому Романовых!». В этих советских изданиях говорится о многолюдных колоннах, в сопровождении духового оркестра, с красными флагами и транспарантами прошедших через весь город. Все это совпадает с рассказом котельщика Северного рудника Федора Захарова. Но следует учесть, что его воспоминания были опубликованы в газете «Сталинский путь», от 11 ноября 1957 года, которая и хранится в архиве. По словам же почетного архивиста России Валерия Полякова, всю жизнь отработавшего в государственном архиве Липецкой области, именно документальных подтверждений этой демонстрации с сожжением гроба, в ГАЛО — нет. 

Валерий Поляков все же более склонен считать, что революционные события в Липецке были встречены обывателем более спокойно и сдержанней. Это подтверждал в своем исследовании и кандидат исторических наук Андрей Иванов, ссылаясь на дневниковые записи неназванного липчанина, очевидца тех событий: «...Волнения, и вправду были незначительны и были связаны в первую очередь отнюдь не с местными обывателями. Многое зависело от того, какую позицию займёт Липецкий гарнизон. В годы войны в городе был расквартирован 191-й запасной пехотный полк и конвойная команда, к началу 1917-го численность гарнизона составила 776 человек. В первый момент командование полка пыталось сохранить верность Николаю II — командир полка Жук отказался подписать переход войск на сторону правительства. Однако полк не поддержал его и в 191 полку был бунт — солдаты раскололись на два лагеря: за свержение все, за исключением некоторых, которые перешли на сторону офицерства. Во время бунта разбили винную монополию, вино лилось рекой... После свержения на другой день рано утром (3 марта 1917 года) мы стояли в очереди, а в это время под командой поручика Арфемьева Николая несколько человек солдат вооружённые пошли к тюрьме за ними следом и народ (толпа). Подойдя к тюрьме, Арфемьев стал просить ключи, чтобы открыть тюрьму, ему не дали, тогда солдаты граждане сломали ворота, убили постового (начальник убежал). Они выпустили в первую очередь всех политических заключенных. Дальше проводились митинги каждый день, в доме Губина на Ленинской улице».

Как отмечал историк Иванов, «... и в дальнейшем позиция «граждан солдат» нередко становилась решающей для пассивно созерцающих её из очередей городских жителей. Но закружившая город «митинговая стихия» свидетельствовала, что и в гражданской среде не всё спокойно. Смена власти прошла хоть и почти бескровно, но всё же в нервозной обстановке...».

А летом 1917-го в Липецке снова возник бунт. В нем приняли участие засидевшиеся в Липецке и, видимо, начавшие скучать от безделья солдаты 191-го пехотного полка. В результате липчане вместе с солдатами разгромили ликёрный завод и казенные винные склады. Остановить пьяный беспредел попытался офицер этого же полка. Вот как описал те события историк Андрей Иванов: «Кризис был погашен благодаря находчивости одного из офицеров, приказавшего сливать вино из винных складов, находившихся на краю огромного городского оврага, носящего название Каменный лог, через трубу в лог — но предприимчивое население тут же нашло выход, и снизу к трубе выстроилась очередь с чайниками, тазами и вёдрами...»

Коммунальщиков заставляли работать силой

После винных погромов в городе был создан Комитет общественной безопасности, который возглавил эсер Иван Захаревич. В КОБ вошли представители политических партий, общественных организаций, торгово-промышленных кругов и военных. Им с трудом, но удалось навести некое подобие порядка в городе, после чего комитет был самораспущен.

На тот момент власть в уезде уже принадлежала исполкому Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, который в основном состоял из эсеров и меньшевиков, но, продолжала де-юре действовать городская Дума и уездная Земская управа. Де-юре же оставался у власти и городской глава Митрофан Клюев. Но, увы, старые управленческие и административные механизмы работали в новых условиях с большими сбоями. Влиять на процессы, происходящие в Липецке, пытался комиссар Временного правительства Василий Ларин, у которого, как признают историки и краеведы, мало что получалось. 

В сентябре 1917-го Липецк охватил коммунальный кризис. В городе забастовали рабочие и служащие городского самоуправления, то есть, выражаясь современным языком — работники ЖКХ. Они требовали повышения зарплаты. Забастовка липецких коммунальщиков привела к тому, что Липецк остался без воды и света, улицы не убирались, а мусор не вывозился. Учитывая то, что транспорт в городе тогда был почти на 100 процентов гужевым (единственное авто имелось у городского главы Митрофана Клюева), то можно представить во что превратились улицы Липецка в начале осени 1917-го.

И что же рядовые липчане оставшиеся без коммунального минимума? Они нашли выход в силовом решении вопроса, путем воздействия на коммунальщиков кулаками. Правда, ретивые горожане, движимые тезисом «за что я плачу налоги!?», били не дворников, а пожарных местной части. При этом комиссару Ларину пришлось лично прятать пожарных от расправы, хотя они были совсем ни при чем. Но революция, как известно, не всегда различает правых и виноватых. 26 сентября состоялось экстренное собрание исполкома Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов с докладом правительственного комиссара Ларина. Депутаты за помощью вынуждены были обратиться в полковой комитет 191-го полка. Военным пришлось вмешаться в ситуацию и настоять на прекращении забастовки коммунальщиков. В хранящемся в ГАЛО протоколе заседания исполкома говориться: «...Полковой комитет, обсудив заявление правительственного комиссара о забастовке служащих и рабочих городского самоуправления постановил: предложить служащим и рабочим встать немедленно на работу до разрешения вопроса о прибавке думой, дабы не оставить город и полк без воды и освещения...».

Вопрос заключался в том, что прибавка коммунальщикам обошлась бы городской казне в 240 тысяч рублей. При том, что бюджет города с 17-тысячным населением, составлял 220 тысяч рублей. Денег на прибавку просто не было, а ситуация выходила из-под контроля, угрожая погромами на почве ни национальной, ни политической и классовой неприязни а чисто профессиональной. На том же заседании исполкома было принято решение «...во избежание возможных эксцессов просить командующего войсками о введении в городе Липецке военного положения».

Таким образом, «с горем десять пополам», под угрозой расправы, но с надеждой на прибавку зарплаты, требование о которой в итоговой резолюции заседания Совета исключено не было, коммунальщики вышли на работу.

А впереди уже маячил Октябрь. Не за горами был новый государственный переворот, свержение временного Правительства, бегство Керенского. Произойдет вселившая в души романтиков оптимизм, но на бытовом уровне, в той же провинции выливавшаяся в хаос, новая революция.

«Подчиняясь силе...»

Но вернемся в Липецк осени 1917 года, и послушаем рассказ почетного архивиста России Валерия Полякова. В частности, по архивным данным Валерий Борисович восстановил картину событий как раз тех октябрьских (по старому стилю) дней.

- В доме Губина на Дворянской (ныне улица Ленина, дом Губина цел и поныне. В нем располагается областная картинная галерея) 25 октября в 7 часов вечера открылось частное совещание представителей исполкома Советов рабочих и солдатских депутатов, партий социал-революционеров, социал-демократов, городского самоуправления, союза металлистов, пекарей и сторожей, - рассказывает Валерий Поляков. - Как раз члены исполкома собрались обсудить пути выхода из царившей в городе анархии. До 12 часов ночи собравшиеся дебатировали, но почти единогласно приняли резолюцию, в которой говорилось: «Признавая, что анархия захватила глубокие корни и грозит самому существованию страны, совещание находит, что борьба с анархией должна вестись планомерно и решительно. Всякие проявления анархии должны быть пресечены в корне...».

А в то же время в Петрограде уже выстрелила «Аврора» и штурмовали Зимний. И тут надо отметить, что руководство Липецкого Совдепа усиленно скрывало от населения уезда информацию Октябрьских событиях в столице, ведь первые известия о готовящихся революционных выступлениях пришли в Липецк еще 24 октября. Затем 28 октября из Петрограда была получена телеграмма, в которой факт взятия власти большевиками уже не отрицался, но говорилось о сплочении всех общественных сил для воссоздания Временного правительства.

1 ноября исполком Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов собрался снова. На этот раз депутаты решили обсудить предложение Тамбовского губернского «Комитета спасения родины и революции» об организации однородных по составу и назначению комитетов в уезде. Депутаты высказались за создание одного комитета, распространяющего свои функции на весь город и уезд. До поры до времени этого сделать не удавалось. Исполком Советов собирался еще дважды, но так пока не продвигался к созданию единого управляющего органа в городе.

25 ноября, на очередном пленарном заседании исполкома, его председатель Шишков предложил следующую резолюцию: «Подчиняясь силе, признать Совет Народных Комиссаров, как единственную центральную власть страны в настоящий момент, но требовать организации однородной демократической власти от большевиков до народных социалистов включительно. Комитет спасения родины и революции ставит своей задачей борьбу, как с возможной попыткой контрреволюции, так и с анархией, погромами и другими врагами свободы и тем подготовляет моральную физическую силу власти демократии и проведению в жизнь разрешения великих проблем революции Учредительным собранием».

- Однако, в противовес Шишкову выступил депутат Мейстер и призвал Липецкий уездный Совет взять власть в свои руки и создать военно-революционный комитет, - рассказывает Валерий Поляков. - Подавляющим большинством голосов была принята резолюция предложенная Шишковым, за исключением слов «подчиняясь силе»...

Вся власть Советам или Учредительному собранию?

С 25 ноября липецкий исполком уже взял курс на легетимизацию Советской власти. Возможно, в тот момент еще не очень этого представляя.

- В конце ноября 1917-го в Липецк приехал представитель Московского областного бюро большевиков Александр Сафонов, - рассказывает Валерий Поляков. - На пленарном заседании Совета, состоявшемся 29 ноября, он предложил взять инициативу создания власти в губернии Липецкому Совету рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Эсеро-меньшевистское руководство липецкого Совета, в лице товарищей Гусева и Штейнберга, восприняло это в штыки и предложение было отвергнуто....

Дом Губина на Дворянской гудел как улей все дни конца ноября начала декабря 1917-го. Сторонники московского большевика Сафонова и местной власти в лице эсеров-меньшевиков никак не могли прийти к согласию. Большевики провозглашали лозунг «Вся власть Советам!», эсеры и меньшевики настаивали на созыве Учредительного собрания и передачи власти в стране ему. Большевика Сафонова поддержали рабочие Сокольского завода. На рудниках и Соборной площади шли митинги. Сафонов, охраняемый вооруженной дружиной самообороны из сокольских металлургов, передвигался с предприятия на предприятие, агитируя рабочих.

К слову, высокий московский партиец-большевик Александр Сафонов предлагал липецкому уездному исполкому взять всю полноту власти в Тамбовской губернии. В этом случае Липецк становился губернским центром еще в 1917 году. И этот вопрос, судя по всему решился в московском бюро большевиков положительно. Однако, липецкий Совет состоящий из меньшевиков и эсеров на это не пошел.

Город же тем временем снова рисковал свалиться в коммунальный хаос. Тем более в губернии творился настоящий беспредел — пылали помещичьи усадьбы, не успевших сбежать «буржуев» крестьяне «приговаривали» прямо на месте. Так крестьяне расправились с князем Вяземским, чья вотчина была в усманской на тот момент Коробовке, прямо на вокзале в Грязях. Повсеместно происходил самозахват земель, грабеж всего и всех, кто более-менее подпадал под определение — буржуй.

- В архиве сохранились данные о том, что 6, 11 и 12 декабря на заседаниях исполкома решался продовольственный вопрос, и, обсуждалась возможность самоохраны города, - рассказывает Валерий Поляков. - 16 декабря произошли перевыборы президиума исполкома Липецкого Совдепа. Большинством голосов председателем был избран большевик Владимир Агте.

Самое интересное, что большевик Владимир Агте, происходил из немецкого дворянского семейства фон Агте, переселившегося в Россию в XIX веке. Работал же «фон-барон» после окончания лесного университета в Санкт-Петербурге по распределению в Романовском лесничестве помощником лесника и преподавал в местной школе. Именно в его бытность, ставший большевистским липецкий Совдеп, при поддержке горожан, 20 декабря 1917 года провозгласил в Липецке и уезде Советскую власть.

Члены липецкого уисполкома. Второй ряд, третий справа В. Агте. Фото ГАЛО

Последний «выстрел» липецкой буржуазии

Судя по всему, большевик Агте и его соратники настроены были решительно и действовали бескомпромиссно. Об этом свидетельствует, например, протокол №262 заседания Липецкого уисполкома, хранящийся в Липецком областном архиве. В нем говорится о создании в уезде трибунала и следственной комиссии, призванной навести порядок в уезде и остановить преступность. Кто-должен был наводить порядок в скатывающемся в анархию в 1917 году Липецком уезде, и эту миссию взяли на себя большевики. Как, впрочем, и в целом в стране.

Естественно, этот факт раздражал местное липецкое, как сказали бы сейчас бизнес-сообщество и чиновничество, лишившееся многого. В результате, прямо под новый год, 31 декабря, местные торговцы и бывшие чиновники, возглавляемые экс-комиссаром Временного правительства Лариным попытались отбить власть в Липецке у большевиков. Толпа рассерженных «представителей среднего класса» ворвалась в дом Губина, где как раз началось заседание уже большевистского уисполкома и попыталась арестовать Владимира Агте со товарищи. Взять реванш у буржуазии не получилось. На помощь к осажденному уисполкому пришли солдаты 191-го полка и освободили их. Липецк же вступал в 1918-й, не менее тяжелый, революционный год. Но, это уже, как говорится, отдельная история.

Евгений Федерякин