Андрей Филатов: «Вирус, несомненно, особенный. До сих пор ведь никто не справился с ним»

Кандидат медицинских наук, главный эпидемиолог облздрава Андрей Филатов возглавил ГУЗ «Липецкая областная клиническая инфекционная больница» в конце сентября, в начале второй волны пандемии. Больница с марта работает как главный коронавирусный госпиталь региона. Андрей Филатов - взвешенный в суждениях специалист. Тем более интересно, что он думает о поставившем весь мир на колени коронавирусе, методах диагностики этой инфекции и лечении COVID-19.

- В минувший четверг на последнем заседании оперштаба было заявлено, что до трети всех пациентов ковидных стационаров имеют тяжелое течение болезни, в то время как по весне таких было 15%. В чем причина? В увеличении количества заболевших? В мутациях вируса? В позднем попадании липчан в стационар в связи с рекомендациями Минздрава лечить легкие формы заболевания дома?

- Сейчас такая ситуация, когда медики окунулись в пучину в связи с этой второй волной пандемии. Да, тяжелых больных стало больше. Почему? Из-за затягивания с обращением за медицинской помощью. Заболевшие что-то выжидают. Думают, что вылечатся народными способами: липовым чаем, медом, ингаляциями. Как привыкли лечить простуду, так и продолжают. Или терпят всю неделю и в пятницу к вечеру едут сюда на госпитализацию. А нам говорят, что им надо работать, надо кормить семью, надо еще что-то. Всегда всем что-то надо! А внимание к своему здоровью оставляют на потом.



Во-вторых, идет нарастание заболеваемости. Количество больных людей увеличивается. А чем больше больных, тем больше среди них и тяжелых. Летом выявляли по 45-50 заболевших в сутки, а сейчас - 150! Вот вам 15% тяжелых больных летом и 35% - сейчас.

- Но кто-то с вами поспорит, Андрей Николаевич. Сошлется на знаменитую фотографию мужчины с раскладушкой на пороге «инфекционки». Мол, к вам ломятся, а вы не всех берете. Люди хотят лечиться в стационаре, а им говорят, что но нормам Минздрава пока поражено менее 25% легких, в больнице делать нечего!



- В больницу положат при сочетании нескольких факторов: поражения легких, высокой температуры в течение нескольких дней, кашля… Тут никто ничего не придумывает! При наличии нескольких специфических проявлений и симптомов болезни такого человека сразу, без вопросов, госпитализируют.

- Правда ли, что пожилых людей стараются не брать в коронавирусные госпитали?

- Нет. Это глупость! Как их не брать, если у них сахарный диабет и масса других хронических заболеваний. Все это - утяжеляющие факторы. Именно такие и попадают на койки.

- Изменился ли вирус с весны? Кто-то из ученых говорит, что вирус становится коварнее, опаснее. Кто-то, наоборот, утверждает, что чем больше он находится в популяции, тем менее губительным становится.

- На нашем уровне сложно что-то утверждать. Есть разные точки зрения, и о них мы тоже слышим в СМИ. Да, вирусы меняются. Мутации для вируса - обычное дело, их суть. Для биологии вируса, для его существования ему нужно меняться. Он как бы понимает, что если не будет мутировать, его победят.

- Вы склонны очеловечивать обломок РНК?

- Нет. Но стремление к выживанию присутствует и в микромире. Ни бактерии, ни вирусы понятия не имеют, что есть люди и они им как-то мешают. Вирус - паразит. Он существует тогда, когда скоротечно размножается и свободно передается от носителя к носителю. Мы-то вирус подавляем лекарственными средствами, и он сопротивляется, мутирует.



- Ваши врачи привыкли к виду ежедневной смерти?

- Нет. К этому нельзя привыкнуть. Уход из жизни любого человека - печальное событие.

- Есть понятие усталости металла. А врачи - люди, и они - не железные…

- Устают, конечно. Но сейчас нам стало легче. Пришли новые врачи по губернаторскому призыву, пришли интерны, ординаторы, старшекурсники медицинских вузов. Кто-то скажет: это дети! По возрасту может быть. Но они пришли, они работают. Они активны, вовлечены в лечебный процесс. Ведь просто так в красную зону ковидного госпиталя никто не придет, ведь тут можно заполучить смертельно опасную инфекцию. Но эта молодежь в хорошем смысле слова одержимая. Эта школа для них хоть и суровая, но очень полезная. Семь часов в скафандре, когда ни в туалет, ни поесть, ни попить! А на другой день - опять на работу. Но так они получат необходимый опыт, чтобы впоследствии стать хорошими врачами и медсестрами. Так что был момент, когда нам просто не хватало рук. Но теперь все в этом смысле стабилизировалось.



- Знаменитый главврач инфекционный больницы в столичной Коммунарке Денис Проценко, тот самый, который водил по госпиталю Путина, на днях заявил, что особенность пациентов с COVID-19 является быстрое формирование у них чрезвычайно опасных бактерий-суперинфектов.

- Вирусная пневмония всегда отягощается бактериальной флорой. Про это и говорит уважаемый врач. Чтобы бактериальная флора не развивалась, применяют антибактериальные препараты. Основной диагноз наших пациентов - вирусная интерстициальная пневмония. Лечить ее антибиотиками бесполезно. А вот когда к ней присоединяется бактериальный фактор, а это может случиться в любой момент, мы назначаем антибактериальные препараты. Стараемся предвосхитить, таким образом, присоединение к вирусу бактериальной флоры. Это прописано в наших стандартах.

- В вашей больнице ковид прописался с марта. Как и внутрибольничные инфекции, которые, как считается, уже не вывести никакими дезсредствами. После ухода коронавируса ваш стационар будет легче снести экскаватором и построить новое здание, чем очистить его от всей заразы…

- Нет, не нужно ничего сносить! Вирус COVID-19 во внешней среде не устойчив, в отличие от бактерий. Да, есть такое понятие как внутрибольничная инфекция. И она может быть кишечная, гнойная, может прятаться в вентиляционных каналах, в оборудовании, быть под плинтусом и на стенах. Это - общемировая проблема. Но у врачей есть выбор медикаментов для лечения людей и дезинфектантов, которые могут подавлять и такую инфекцию.

- Есть ли что-то в ковиде иррациональное, не поддающееся разумному осмыслению?

- Вирус, несомненно, особенный. До сих пор ведь никто не справился с ним…

- А Китай с его всего-то 90 тысячами заболевших?

- … идет пандемия. Мы противостоим этому биологическому феномену, по сути. У нас нет золотой таблетки от вируса. Чтобы принять ее и выздороветь. Только вакцинацией можно остановить пандемию. Причем она должна быть массовой. На это сейчас работают все фармкомпании мира. Но вот вопрос: как эта вакцина попадет в слаборазвитые страны? В Африку, например? А если не провакцинировать 60-70% африканцев, то широкое применение вакцины на других континентах не погасит пандемию. Вирус, кстати, даже после глобальной вакцинации никуда не денется. Он просто в очередной раз изменится. Он будет своим биологическим чутьем выходить из этой ситуации. Но это будет уже не так губительно.



Помните 2009 год со свиным гриппом? Тогда пострадало много людей. Но вирус налетел и к весне исчез. Потом появился в 2011 году, и тоже изрядно людей потрепал, но не так сильно, как в 2009 году. Потом этот штамм вернулся еще раз, но уже и вовсе был незаметным. COVID-19 намного губительнее свиного гриппа, конечно. Но будем надеяться, что его новое возвращение после окончания пандемии будет менее заметным. По крайней мере, это мое мнение. Массовая вакцинация должна сработать.

- Специалисты столичного Сеченовского университета совместно с коллегами из других стран провели масштабное исследование проблемы диагностики COVID-19 в России. В выборку попали 3,5 тысячи больных. У половины из них наличие вируса было подтверждено лабораторным тестом, у остальных же были отрицательные результаты, но клиника заболевания и состояние легких указывали на COVID-19. Ученые пришли к выводу, что больше половины тестов оказались ошибочными. И порекомендовали опираться в первую очередь не на результаты тестирования, а на клинические проявления болезни. Так есть ли смысл в таких тестах?

- Есть. Но вопрос в другом - в том, как тест забирается. Качество забора материала - это 90% успеха диагностики. У нас это называется преаналитическим этапом. Когда забирают мазок. Да и человеку за несколько часов до теста нельзя есть, пить, курить, чистить зубы. Нарушение этих условий ведет к ложным показателям при тестировании. При заборе материала надо не коснуться спинки языка, ввести зонд в нос поглубже, а не только у выхода у ноздрей потереть. Все это надо запаковать и как можно скорее доставить в лабораторию. Если все сделано правильно, будет верен и тест.

При правильно проведенной ПЦР-диагностике мы получаем верные результаты в большинстве случаев. ПЦР выявляет РНК вируса, его генетические последовательности. Но не у всех людей, кстати, концентрация вируса бывает достаточно для его определения. Это хорошо видно на членах одной семьи - клиника болезни есть у всех, а результаты тестирования - разные.

- Еще в 2007 году формулярный комитет Российской академии медицинских наук предложил, цитирую, «немедленно изъять из перечня лекарственных средств, по которому осуществляется лекарственное обеспечение в программе ДЛО, устаревшие препараты с недоказанной эффективностью - церебролизин, триметазидин, хондроитинсульфат, винпоцетин, пирацетам, фенотропил, арбидол, римантадин, валидол, валокордин». Замечу, что арбидол фигурирует во всех версиях Минздрава по лечению коронавируса. Там же - антибиотик азитромицин, которые некоторые специалисты считают несовместимым с другим популярным у Минздрава препаратом против ковида - гидроксихлорохином, которые в совокупности могут остановить сердце больного. Почему это все происходит?



- Мы лечим по рекомендациям Минздрава. Кстати, и на Западе рекомендации постоянно меняют. Ранее за рубежом включали в схемы лечения коронавируса препараты, потом исключали их, делали ставку на другие. Во всем мире идет отбор эффективных препаратов. Год - очень маленькое время для поиска и определения эффективной формулы. Вирусная инфекция имеет свою специфику. Летает простейший биореагент, а весь мир на колени ставит! Если бы это была бактерия, шансов для победы было бы куда больше. Но на смену бактериям пришли вирусы. Микромиру нет до нас никакого дела. Он просто реагирует на вешние раздражители, на наши действия. И на вмешательство извне у вируса - свой ответ.

- Андрей Николаевич, когда мы выйдем на плато по заболеваемости?

- Плато? Нет такого понятия у эпидемиологов. Есть рост, пик и спад. Пока идет рост. Пока только в гору. Дело в том, что у всех - разный иммунитет. У кого-то он исчезает через две недели после заболевания. Так что все надежды - на массовую вакцинацию. Поэтому, увы, болеть нам всем коронавирусом еще полгода, минимум!

- Спасибо за разговор!

Игорь Луговой