«Даже свод тюрьмы старинной здесь положен буквой «Е»»

 

Первое, что бросается в глаза во дворе — стерильная медицинская чистота, ни пылинки, ни фантика, ни окурка, свежевыбеленные бордюрчики и стены корпусов, альпийские горки, но все строго, без претензии на эстетичность. «Здесь не санаторий, не пионерлагерь. Тут тюрьма», - как напоминание звучит из уст сопровождающих. Но, не все так мрачно, как кажется на первый взгляд. Первым местом куда попадает группа журналистов стал корпус бытового обслуживания и кухня. Тут и краски посветлей, и обстановка, словно попал в комбинат банно-прачечного хозяйства. Показывают прачечную с огромными современными стиральными машинами, которые самостоятельно, практически без человеческого вмешательства стирают и отжимают, гладильные машины, которые выглаживают белье и вещи контингента. А сидельцев здесь более 600 человек.

Кухня же мало чем отличается от такой же в крупном ресторане. Здесь тоже все автоматизированно, современное оборудование, в огромных электрических чанах готовится мясо-овощное рагу, а в огромных фритюрницах жарится рыба, разнося аппетитный запах на весь корпус. Кашеварят здесь сами осужденные, с более-менее «мягкими» статьями, вставшие на путь исправления, и, получившие поварскую специальность здесь же, в стенах «крытки». На специальном столике образец прошедшего уже обеда. О баланде забудьте. Не кормят ей в пенитенциарной системе уже давно. Еда по нормам, за которыми пристально следит, не будет преувеличением сказать все мировое сообщество, в лице всяко-разных ЕСПЧ. И попробуй не доложи «ЗэКа» мяса... Одним словом все здесь цивилизованно, максимально приближенно к европейским стандартам. Также и в самой тюрьме. 

 

Острог

«Даже свод тюрьмы старинной здесь положен буквой «Е»», - поется в одной песне посвященной городу Екатеринбургу. Но и елецкая тюрьма строилась по «екатерининскому проекту», корпус был выстроен также в форме буквы «Е». Потом к нему сделали пристройку и тюрьма стала больше походить на цифру «8».

Верхние этажи тюрьмы заняты непосредственно камерами. Решетки, решетчатые двери с автоматическими замками, кованые двери камер со «зрачками». Сопровождающие из числа администрации Т-2, прежде чем позволить журналистам осмотреть камеры изнутри и пообщаться с осужденными, соблюдая права человека, просят разрешения на съемки у тамошних постояльцев. Общаться те в основном отказываются, им не до шоу, срока-то — до пожизненных, но в камеры пройти позволяют. В камере на 5 человек двухъярусные кровати, аккуратно заправленное белье, стол, хлебница и телевизор. Сопровождающий «гражданин начальник» объясняет, что гуманизация содержания осужденных позволяет теперь иметь этот аппарат. Но смотрят они его по графику, и только то, что ретранслируют по тюремному кабельному телевидению. То есть, здесь существует цензура. Абы что, разные «Дома два», насилие, которым изобилует телевидение на воле, осужденным не покажут. Но нет ограничений на новостные и аналитические программы. 

 

В самих же камерах относительно современно. Даже мебель есть — шифоньерчики и шкафчики от гарнитуров. В общем, камеры напоминают больше номера хостелов в провинциальных гостиницах — без изысков, но и не конура. Есть и «отдельные номера» - одиночки, для «особых». Как у парня, что просит не представлять его. Сидит он «двадцатку» по очень тяжелой статье за педофилию. На волю только через 17 лет. Но и его «номер» похож на гостиничный. Хороший шкаф, кровать, телевизор, изолированный санузел. «Параши» в тюрьме давно уже являются местом, как тут говорят — приватным, то есть, не на виду у всей камеры. Теперь будь добр исполнять права человека, будь он хоть серийный убийца, растлитель малолетних, хоть последняя сволочь на земле, и обеспечь его всеми бытовыми условиями. И по чести сказать, в местах не столь отдаленных, где содержатся те, по многим из которых плачет петля, можно увидеть такие условия, которые имеют не все честные люди на воле...

На настоящую же парашу можно посмотреть в том самом музее «Елецкий острог». Музей и в самом деле удивителен. Расположен он в подвале главного тюремного корпуса Т-2. На входе посетителей встречает его смотритель, то есть, директор — специалист по кадрам и работе с личным составом Александр Голосной. Он и рассказывает историю Елецкого острога, и проводит по подземельям.

- Первые сведения о существовании тюрьмы в Ельце встречаются в 1592 году, - рассказывает смотритель. - Она тогда и называлась острогом. Находилась та первая елецкая тюрьма в районе нынешней Красной площади Ельца. Это были всего два сруба по 16 квадратных метров каждый, врытые в землю и обнесенные частоколом из заостренных сверху четырехметровых бревен. В то время заключенных не содержали за государственный счет. Еду им приносили родственники, а если таковых не имелось, то сторож выводил заключенного в город и тот просил у прохожих милостыню.

Позже, в 1763 году, там же, на Красной площади был сооружен острог уже в соответствии с генпланом утвержденным императрицей Екатериной II, но в первой половине XIX века тюрьма сгорела. Вместо нее был построен уже нынешний «тюремный замок», открылся он 1 декабря 1864 года.

Всего в музее 8 помещений. Четыре из них - информационные камеры, в которых собраны документы, макеты и экспонаты, отражающие историю развития уголовно-исполнительной системы нашей области и в частности учреждения Т-2. Остальные четыре камеры воссоздают по эпохам быт осужденных. Первая камера обустроена так, как это было в период с середины XIX века до 1900 года. Вторая камера реконструирует 1900- 1911 годы, третья - воссоздает тюремный быт с 1937-го до окончания Второй мировой войны, и последняя - демонстрирует, в каких условиях содержались заключенные до 90-х годов прошлого века.

В камерах не просто обстановка разных времен, но есть и «заключенные» - из мешков набитых соломой, эдакие куклы в рост человека. На входе же охрана — настоящие манекены, некогда демонстрирующие модную одежду в елецких магазинах, а теперь облаченные в форму тюремных надзирателей. Тюремную атмосферу также воссоздает звуковое сопровождение. В подвале звучат стоны, звуки капающей воды, звон кандалов, звуки допросов. Одним словом атмосфера погружает в незавидную реальность заключенных. 

 

К слову, за все 150 лет существования елецкой тюрьмы, сбежать из нее удалось всего однажды. В апреле 1906 года совершили побег два политических арестанта. История сохранила их имена, это были Н.И. Колесников из Киевской губернии и Т.П. Шишков из Данковского уезда Рязанской губернии. Они разобрали два ряда кирпичей подоконника, отогнули прутья решетки, и по веревкам сплетенным из белья, спустились во двор. К тюремному забору беглецы подвинули будку обезвреженного ими же охранника, и были таковы. С тех пор стены елецкой «крытки» по собственной воле не удавалось покинуть ни одному из осужденных.