22 июня 1941-го под немецкими бомбами в Бресте оказались и липчане

Художник Валентин Папко написал картину «Даже не снилось. 22 июня 1941 год». Раннее летнее утро, безмятежно спит молодая семья. Окно, за которым рассвет в черных силуэтах самолетов. Через мгновение авиабомбы уничтожат мирную жизнь. Не станет ни малыша, ни его родителей ни тысяч людей, так и не проснувшихся в то ужасное утро 22 июня 1941 года.



Среди тех, кто погиб утром 22 июня 1941 года — служивший в Брестской крепости старший лейтенант Александр Шумков, его жена Любовь и годовалая дочь Света.

Любовь Шумкова родом из села Романово Лебедянского района. Известно, что перед замужеством и отъездом с мужем в гарнизон Брестской крепости она преподавала в школе села Троекурово Лебедянского района. К сожалению, никаких подробностей жизни Шумковой до замужества не сохранилось. Данные о семье, совсем короткие, справочные, хранятся в картотеке музея Брестская крепость, имена лейтенанта, его жены и дочери высечены на плитах мемориала.

Увековечен на мемориальных плитах и ельчанин Сергей Иванович Хитрых, 1912 года рождения. Известно, что военфельдшер 95 медико-санитарного батальона Хитрых 22 июня попал в плен к немцам и умер в лагере «Южный городок», там же, в Бресте.

История умалчивает умер ли Сергей Хитрых от ранений, голода или был расстрелян. Оказался в Брестской крепости и его земляк, житель Ельца и уроженец елецкого села Ольшанец, командир электровзвода 33-го отдельного инженерного полка сержант Алексей Васильевич Попов. Алексей Попов участвовал в обороне крепости несколько дней, затем, после неудачного прорыва захвачен в плен, и провел в немецком концлагере четыре года. После освобождения советской армией из концлагеря вернулся в Елец. Умер в 1965 году.

Защитник Брестской крепости лейтенант Василий Алексеевич Баранов, 1919 года рождения, командир комендантского взвода 333-го стрелкового полка, тоже попал в плен к немцам, но выжил и его освободили красноармейцы. После войны жил в Липецкой области. 

В Липецком областном краеведческом музее собраны подробные данные о двух жителях региона оказавшихся в Брестской крепости 22 июня 1941 года.

Как в кино

В 2010 году вышел российско-белорусский фильм «Брестская крепость», одним из персонажей которого стал мальчишка – музыкант Сашка Акимов, помогавший защитникам цитадели. Таких мальчишек на территории Бресткой крепости в июне 41-го было несколько, в их числе и Владимир Казьмин, живший после войны в Грязях.
 
- Владимир Пахомович Казьмин родился в 1925 году в Ростовской области. Ему было четыре года от роду, когда умерла его мать, отца арестовали в 1933 году за то, что тот, будучи колхозным бригадиром выписывал голодающим зерно. Владимира и сестёр отправили в детский дом, - рассказал GOROD48 научный сотрудник отдела истории липецкого областного краеведческого музея Евгений Черных.  – В детском доме Володя научился играть на кларнете. А потом подросток попал в музвзвод Брестской крепости.



Евгений Черных: «22 июня Владимир Казьмин оказался в Восточном форте»

В армию Владимир Казьмин попал благодаря бывшему воспитателю детского дома, который служил после призыва в гарнизоне Брестской крепости. Он рассказал сослуживцам о талантливых мальчишках - музыкантах из детдома. Квартирмейстер и командир 44-го стрелкового полка, знаменитый Петр Гаврилов, решили взять нескольких ребят на попечение, в музыкальный взвод. 15-летний Володя Казьмин и еще четверо его ровесников, закончив школу, приехали в Брест за две или три недели до начала войны. Как потом вспоминал Владимир Казьмин, он даже не успел как следует познакомиться с крепостью. 22 июня Владимир проснулся даже не от массированного обстрела крепости из мортир, его разбудил товарищ. Парень открыл глаза и увидел как рушится стена напротив. Его самого присыпало штукатуркой и битым кирпичом. Вместе с несколькими бойцами Володе удалось выбраться из разрушенной казармы, и он оказался в Восточном форте крепости, том самом, который оставался последним организованным очагом обороны и был занят немцами только 30 июня после применения 1800-килограммовой бомбы. Оборону форта возглавлял майор Гаврилов. 15-летнего Володю Казьмина приставили на помощь единственной медсестре гарнизона форта. Он добывал воду, пробираясь к реке, бегал под непрекращающемся обстрелом в погреб со льдом, где хранились продукты, добывал боеприпасы. На десятые сутки обороны, когда форт уже пал, и в его подвалах скрывались немногочисленные бойцы, парня контузило взрывом гранаты. Очнулся Владимир уже в колонне пленных, его несли на себе красноармейцы.  С друзьями из детдома он встретился уже в лагере для пленных «Бяла Подляска» неподалеку от Бреста. По воспоминаниям Владимира Казьмина, через несколько дней группу гражданских повели в Брест, и он, с другими мальчишками, проник в эту группу. Однако в Бресте его и ребят заключили в тюрьму, просто не зная, что с ними делать. Как рассказывал Владимир Казьмин после войны, какой-то пожилой немец-конвоир, просто взял и отпустил подростков-музыкантов. Они попытались добраться до линии фронта, но она уходила все дальше и дальше. Затем друзья потеряли друг-друг и с осени 1941-го по весну 1942-го Владимир Казьмин жил в приютившей его белорусской семье.  Во время одного из немецких рейдов его арестовали и угнали в Германию, где он пропал на военный завод. За отказ от работы Владимира Казьмина поместили в концлагерь, где он и пробыл до 1945 года, когда узников лагеря освободили союзники. После войны, пребывание у немцев и история с его отцом, снова привели Владимира в лагерь, на этот раз в советский. На лесоповале Владимир Казьмин провел два года, в его судьбе наконец разобрались и освободили. Затем Владимир Казьмин жил и работал в Грязях. 



В Брестской крепости Володя Казьмин оказался накануне войны.

Партизанка-подпольщица из Усманского района

Судьба уроженки села Первая Кривка Усманского района Анны Складчиковой-Чекалиной-Ростовцевой (три фамилии – от девичьей до второго замужества) еще драматичней.

Как рассказал Евгений Черных, Анна родилась в семье небогатого крестьянина. Вышла замуж за политрука Василия Чекалина, в 1939 году у них родилась дочь Нинэль. Незадолго до войны политрука перевели в Брест. В ночь на 22 июня Василий Чекалин отправился на дежурство в крепость, и  больше Анна мужа не увидела.  Ждавшая второго ребенка, с двухлетней дочерью на руках, Анна оказалась в занятом немцами городе. Вместе с такими женами командиров Анна создает подпольную организацию. Три женщины-подпольщицы устроились работать в немецкий госпиталь, а остальные, более 40 человек (!), занялись, как бы сейчас сказали, пропагандой – распространяли сводки Совинформбюро, и содействием партизанскому движению. Сама Анна Складчикова-Чекалина, у которой уже родился второй ребенок, была связной между женщинами из немецкого госпиталя и партизанским отрядом. В 1942 году немцы схватили подпольщиц и расстреляли, по воспоминаниям Анны, 43 женщины. Анне повезло, ее не выдали и осенью 1942 года она сама устроилась в немецкий госпиталь уборщицей. Из госпиталя Анна выносила медикаменты для партизанского отряда имени Щорса. 
 
Через полгода подпольщицу пригласил на беседу главный врач госпиталя. 
 
«Я думала, что это типичный немец, который с нами, с персоналом общался только при помощи переводчика. Но однажды он оставил меня после работы для личной беседы и стал разговаривать со мной на чистейшем русском языке», – писала Анна в воспоминаниях. – «Он долго говорил о том, как ему не нравятся немецкие порядки, как его раздражает жестокость и бездушие немцев, и рассказал, что его в 1918 году маленьким мальчиком увез из Орловской губернии в Германию отец – царский офицер».

Главврач заявил Анне, что любит свою родину, русский народ, и не поэтому не выдал ее, несмотря на то, что раскрыл очень быстро. 

- Врач сообщил Анне, что его переводят в другой полевой госпиталь, и что ей нужно уволиться, иначе ее раскроют и казнят, - рассказывает Евгений Черных. – Она так и сделала, но избежать внимания гестапо не смогла: Анну арестовали, а ее дети остались с практически незнакомыми людьми. 



Анна Ростовцева искала детей 15 лет по всему Советскому Союзу

Женщине повезло — у партизан в гестапо был свой человек и он устроили Анне побег. С лета 1943 года Анна находилась в партизанском отряде имени Щорса в качестве медсестры. Партизаны перевезли ее детей деревню Щербина неподалеку от Бреста. Потом отправили подальше от опасности, но где дети находятся матери не сказали,  что «аукнется» подпольщице через много лет. В партизанском отряде, Анна, кроме того, что оказывала помощь раненным и занималась комсомольской работой, приняла участие в пяти боевых операциях, в том числе в двух подрывах немецких эшелонов. За боевые заслуги командир партизанского соединения Ровенской области  Василий Бегмой наградил медсестру именным автоматом. В 1944 году после освобождения Белоруссии, Анна ушла из отряда, чтобы найти детей. Поиски затянулись на 15 лет. Сына и дочь она нашла уже когда вернулась в Липецкую область: вместе со вторым мужем летчиком Петром Ростовцевым Анна жила в селе Сошки. Детей ей удалось найти в разных концах Советского Союза. По рассказам внуков Анны, потомков ее второго мужа, отношения со старшей дочерью у нее так и не сложились. Дочь не смогла простить матери, что та оставила ее во время войны маленькой, с чужими людьми.  

В 1971 году Анну Ростовцеву пригласили на открытие мемориального комплекса в Бресте, откуда она привезла некоторые предметы, часть гранаты, гильзы, оплавленный кирпич, диск автомата ППШ и горсть земли, которые сейчас хранятся в Липецком областном краеведческом музее. Ушла из жизни Анна Ростовцева в 1997 году.



Заглавное фото: dilijan.livejournal.com