Знаете ли вы, что Лермонтов нацарапал стихотворение на верстовом столбе в Конь-Колодезе?

GOROD48 продолжает публикации под тегом #знаете ли вы, в которых рассказывает об удивительных явлениях, редких и загадочных памятниках Липецкой области, исторических загадках и событиях.  Сегодня мы расскажем о возможном автографе Михаила Лермонтова и истории удивительного села Конь-Колодезь.

Село Конь-Колодезь Хлевенского района  - кладезь достопримечательностей и  легенд.  Конь-Колодезь известен карстовыми пещерами, четырехсотлетним дубом, усадьбой известнейших российских флотоводцев Синявиных/Сенявиных (до времени правления Петра I фамилия этой династии писалась через "и", после - через "е". Встречается и по сей день в двух вариантах) , и, конечно, верстовым столбом, увенчанном изображением коня. По легенде название села произошло из-за случая с Петром Первым, конь которого, провалился в колодец и сломал ногу. Впрочем, эта история остается легендой, Конь-Колодезем село называлось задолго до рождения Петра Первого. И происхождения названия  довольно прозаическое. Колодезями назывались маленькие речушки. Именно такая речушка протекает в месте, где расположено село. Со стародавних времен на ее берегах паслись табуны лошадей.  Отсюда, вероятнее всего, и название.

Крымско-татарская сторона и главный флотский тракт

- В XVI веке здесь находились кочевья крымских татар и ногайцев. Западный берег Дона считался крымской стороной, восточный – ногайской, - рассказывает конь-колодезьский краевед, историк и литератор Анна Тамбовцева. – В  1571 году для защиты от их набегов Земский собор постановил возвести сторожевую черту по Оке и Дону. Сторожевые посты появились  у нынешнего села Донское, у Тешевского леса под Задонском, у Конь-Колодезя и Кривоборья.  

В следующем веке жителями села становятся беглые крестьяне, которые стремились на вольный Дон. Сюда же бежали и участники разинского восстания 1667 - 1672 годов. 

Но вольница существовала недолго.  Начинается царствование Петра Первого, и воронежская сторона становится стратегическим направлением. 

Петр Первый, как известно, местом строительства флота для Азовского похода определил Воронеж, а земли в районе Конь-Колодезя подарил своему сподвижнику Науму Синявину.  Так вольные крестьяне, беглецы и бунтовщики попали в барскую кабалу. 

Науму Сенявину Петр поручил содержать в надлежащем виде самый трудный участок тракта Москва-Тула-Елец–Задонск-Хлевное-Воронеж, которым оказался отрезок пути  Хлевное-Воронеж, пролегавший через Конь-Колодезь.  По этой дороге Петр вместе с Синявиным ездили в Воронеж, где строился флот, и обратно, неоднократно.  

Хлевенское адмиралтейство

Возле тракта Наум Сенявин начал строить и свой усадебный дом. Новый барин,  сделавший карьеру от матроса до адмирала, оброс имениями по всей России, будучи особой приближенной к императору имел колоссальные доходы, но и для государства делал многое. В первую очередь, Сенявин продолжал строить флот и ковать мощь российской армии. С инспекциями он бывал, в том числе и в Липецке, на железоделательных заводах. Одновременно следил за стройками Санкт-Петербурга, в частности за строительством здания адмиралтейства. Его конь-колодезьское имение, кстати, в плане напоминает адмиралтейство.





Строительство усадьбы продолжал сын Наума, Алексей, которому имение досталось в наследство.  Алексей Наумович родился уже в Конь-Колодезе, в имении отца, здесь прошло и его детство. А мужал сын первого адмирала на флоте,  в боях и походах, и так же как и отец, дослужился до адмирала, командовал Азово-Донской флотилией. Строили и перестраивали особняк и дети Алексея – Григорий, Иван, Лев. Особняк уцелел в лихолетьях. В нем расположены храм и музей, в котором главная его хранительница Анна Тамбовцева рассказывает удивительные истории путешественникам,  школьникам и журналистам.







В 1737 году, неподалеку от усадебного дома у дороги, связывающей север и юг империи, Сенявины поставили каменный верстовой столб. Он по своему стилю также напоминает архитектуру северной столицы, в частности - основание пика адмиралтейства. А на верхушке стелы установили изображение корабля. Этот столб сохранился и поныне. Только на его пике не синявинский кораблик, а конь, как символ села.

Безмолвный знакомец великих людей и свидетель потрясающих  событий

Если бы у верстового столба была душа, и он умел говорить, он рассказал бы множество историй и поведал о знакомствах с невероятными людьми.  Видел он и пеших, и конных, мимо проходили, проезжали, наверняка останавливались возле него люди и простые, и известные, и даже великие. Знаком он с писателями, поэтами, полководцами, политиками, царями и императорами. Видел столб и вереницы танков, помнит тучи пролетающих над его шпилем самолетов роковых-сороковых. Но, увы, столб молчит. И  своей молчаливой загадочностью порождает разные фантазии. Но есть и факты.



В двадцатых-тридцатых годах XIX века мимо этого верстового столба неоднократно проезжал Михаил Лермонтов. Хиленького паренька, вечно болеющего, на воды и к морю возила его бабушка Елизавета Алексеевна Арсеньева. 

Анна Тамбовцева, которая по первому образованию литератор, а по второму историк, высчитала даты, в которые Лермонтов проезжал на юг. Естественно, не минуя Конь-Колодезя и верстового столба. Это 1818, 1820, 1825-й годы.

Мог бывать в Конь-Колодезе Михаил Лермонтов и уже взрослым человеком, например, по дороге в ссылки на Кавказ. В первую Николай I отправил его за вольнодумство в стихотворении «Смерть поэта». Уж очень смелым на тот момент было обращение к «наперсникам разврата»  у престола. Да и во вторую ссылку на Кавказ он отправился также за слишком вольные слова.



В 1841 году Лермонтову позволили выехать в Санкт-Петербург. Возвращаясь на Кавказ, он снова побывал в воронежском «кусте», посетив в Землянске и Воронеже однополчан.  Не мог миновать и Конь-Колодезь, по которому проходила главная дорога на юг империи.  И в тот момент он мог написать свой стих на верстовом столбе.

Проще сказать, когда он сделать это не мог. В 1842-м году, после гибели на дуэли в Пятигорске, когда его прах везли все по той же дороге в родовой склеп в Тарханах.

«Ну, проезжал и проезжал», - скажет кто-то. Мало ли кто проезжал по этому тракту. Есть даже свидетельство писателя Николая Задонского о том, что в Конь-Колодезе бывал, скрываясь от преследования полиции, революционер Бауман. Но только не всякий отдал почести верстовому столбу. А Михаил Юрьевич Лермонтов – отдал. Он написал стихотворение на «патруше» столба. 



О том, что Лермонтов останавливался у конь-колодезьского столба и начертал на нем свои стихи, рассказал в 1884 году почетный член Воронежского церковного историко-археологического комитета, ректор  Воронежской духовной семинарии, архиепископ Димитрий (Дмитрий Самбикин).

Он сообщал, что надпись на южной грани конь-колодезьского верстового столба, увы, не сохранилась. Никто не переписал стихи Лермонтова, а надпись или стерлась со временем, или была закрашена, что дает определенные шансы на продолжение исследования.

Какое стихотворение мог написать на столбе Лермонтов – интересная загадка. Может быть, глядя на кораблик на шпиле, поэт нацарапал знаменитый «Парус»? А, может, отобразил живописные окрестности Подонья. 

Анна Тамбовцева считает, что его что-то должно было поразить, удивить, вызвать эмоции. Природа? Дорога? 

Лермонтова поразил барин-людоед?

Автограф Лермонтова на верстовом столбе продолжает будоражить фантазию историков, краеведов, литераторов и журналистов вот уже полутора века. Эта история то забывается, то вновь всплывает. Вот уже Анна Тамбовцева снова штудирует творчество Михаила Юрьевича, его южные произведения.

- Могут быть самые разные версии, от романтических до политических. Есть еще одна, тоже очень интересная. Лермонтов мог отразить на верстовом столбе свое отношению к одному из Сенявиных – Григорию Алексеевичу. Он оказался очень жестоким помещиком. Его ставят в один ряд с Салтычихой, - рассказывает Анна Тамбовцева. - Известный флотоводец, капитан—командор, участник нескольких походов в Индию, он, в своем имении Конь-Колодезь по-зверски обращался с крестьянами.  О его зверствах ходили легенды, в том числе обсуждался распространенный сюжет с поеданием младенцев, из-за чего Григория Синявина называли барином-людоедом. 

Ушедший в отставку флотоводец, наложил на своих крестьян небывалый оброк, а не выполнявших его порол, часто до смерти. Трупы хоронил тайно, без записей о смерти в метрических книгах. Крестьяне жаловались, но долгое время зверства Григория Сенявина попросту замалчивались, что привело к бунту конь-колодезьских крестьян и прямым столкновением с посланной в имение Сенявина военной командой из Воронежа. Жестокость породила еще большую жестокость, многих крестьян били палками и сажали в Задонскую тюрьму. Так и продолжались бы экзекуции со стороны самого барина и воронежских властей, пока вести из «Коня» не дошли до царя. Крестьянам Сенявина в итоге были назначены губернские опекуны, которые распоряжались «всеми работами и обязанностями крестьян на помещика сообразно способам их и соответственно обычаям тамошнего края, отнюдь не придерживаясь того, как было при самом владельце», как говорится в документах того времени.

Анна Тамбовцева считает, что Лермонтов знал о жесткости Григория Сенявина. Не исключено, что оказавшись в вотчине «людоеда», Михаил Юрьевич в душевном порыве начертал на верстовом столбе нечто посвященное этому барину. 

Евгений Федерякин