«Он мог сказать, что кинет мне гранату в окно»

Весьма необычно начался сегодня в областном суде процесс по обвинению 32-летнего Владимира Власова в убийстве четырехлетней падчерицы (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Тем, что председательствующий в процессе судья Олег Мирошник называл подсудимого по имени-отчеству, а сам Владимир Вячеславович заявил, что желает дать показания в начале процесса (обычно подсудимые делают это в конце судебного разбирательства).

Власов был лаконичен. Он сказал, что 1 октября был пьян. Пришел домой и ему не понравилось, что его падчерица была в гостях, в соседней 59-й квартире, где жила одинокая пенсионерка, привечавшая девочку. «Смертельный удар по девочке сторона обвинения считает умышленным, но я не хотел попасть по ней». Она якобы случайно попала ему под ногу. «Супруга это может подтвердить». И потом Власов несколько раз сказал о том, что пытался реанимировать малышку — сначала в квартире соседки, потом — в собственной, куда перенес падчерицу.



Подсудимый будто только что вышел из модного барбершопа, а не из камеры СИЗО, настолько стильной была его прическа. Его жена также пришла на суд, очевидно, в своем лучшем наряде. И ее показания сильно удивили государственного обвинителя, заместителя прокурора области Василия Ткаченко, тем, что они отличались от данных ею на первых допросах в октябре прошлого года.

Татьяна рассказала, что вечером 1 октября муж пришел домой пьяным. Спросил, где старший ребенок? Узнав, что девочка пошла к соседке, разозлился. Он позвонил в дверь соседки. Она вышла за мужем, услышала, как после его звонка за дверью заплакала дочь. «Что опять я сделал не так?» — спросил ее Владимир.

— Дверь открыла бабушка, а не муж своим ключом, как он сказал, ведь соседка закрывала двери на задвижку. Увидев его, дочь стала плакать. Владимир толкнул ее в грудь. Я встала между мужем и дочкой, попросила не обижать ее. Муж сказал, что не хочет ее видеть, сказал, чтобы ее забрали ее родные бабушка и дедушка. Я обиделась, сказала, что она моя дочь. Слово за слово — начался конфликт. Он ударил меня кулаком в нос. И потом стал меня бить. У него в этот момент глаза стали бешеными. Он стал душить меня специальным захватом, он же военный, их там так учат. Мужа накрыло волной агрессии. Боковым зрением я заметила, что он ударил ногой дочку. Та упала, стала синеть. У нее изо рта пошла кровь, — рассказывала о пережитом Татьяна.

Женщина рассказала об одном ударе ногой, полученном дочерью, а по данным судмедэкспертизы на теле девочки были следы от не менее семи ударов.

— Что сказал ваш муж по поводу смерти девочки? — спросил прокурор.

— То, что она умерла.

Гособвинитель обратился к суду, заявив, что видит существенные противоречия в показаниях потерпевшей в отличие от первых ее допросов. Например, в начале октября, по горячим, как говорится, следам, Татьяна сказала, что муж в отношении падчерицы сказал, что «она сдохла».



Владимир Власов подписал контракт с ЧВК «Вагнер» в апреле прошлого года. Из зоны СВО вернулся в конце августа. Произошли ли в нем какие-то изменения за это время?

Этот простой вопрос председательствующего в процессе смутил Татьяну. Она сказала, что раньше, до его ухода в зону СВО они просто ругались, если не могли сойтись во взглядах. Тогда причинами ссор были обоюдная ревность. Но к приемной дочери он относился как к своей. «После возвращения поведение мужа изменилось. Он стал замкнутым, как будто мысленно возвращался к войне. Мог сказать, что кинет мне гранату в окно. После возвращения из командировки причиной ссоры мог стать любой пустяк». Однако к детям, по ее словам его отношение не изменилось. Более того, Татьяна заявила, что он стало более внимательным к их общим детям-близнецам, вставал ночью, чтобы их перепеленать или покормить.

— Я не пытаюсь запутать следствие, не думайте, — сказала она суду, увидев недоумение в глазах судьи и гособвинителя.

Когда Татьяне стали задавать вопросы, она, как говорится, поплыла. Например, в октябре она рассказала следователю, что Владимир хотел избавиться от падчерицы, говорил, что не хочет ее видеть в своем доме. А сегодня в суде сделала круглые глаза, заявив, что не может вспомнить, когда муж говорил ей, что не хочет видеть ее дочь. «Не помню, в каком контексте это было». Татьяне зачитали и другие ее же показания, в частности, угрозы мужа выбросить падчерицу из окна, а ведь квартира, которую они снимали, была на пятом этаже.

— Вы говорили раньше, что он ломился в квартиру к вашей соседке, стучался в двери. А сегодня сказали, что он просто звонил в двери соседней квартиры. Так каким вашим показаниям верить? — спросил судья.

— Я могла что-то забыть, — сказала Татьяна.

Потерпевшая поддержала свой гражданский иск о возмещении ей подсудимым морального вреда в размере двух миллионов рублей. Подсудимый признал требования в полном объеме.