Липчане требуют эксгумации тела погибшего в СВО сына

Олег и Ольга Терешкины 22 января похоронили в селе Грязное своего 26-летнего сына Сергея. Он погиб в ДНР,  где воевал в составе частной военной компании.

В справке о смерти Сергея Терешкина, выданной 17 января: «Дата гибели 8 декабря 2022 года, место смерти — Российская Федерация, Донецкая Народная Республика, город Артёмовск. Причина смерти — огнестрельные взрывные осколочные ранения туловища и конечностей».



О смерти Сергея родителям стало известно 20 января, когда его тело привезли в закрытом цинковом гробу. Сраженные горем мать и отец согласили на уговоры сотрудников Военно-мемориальной компании не вскрывать гроб: мол, что там смотреть, если ваш сын погиб ещё 44 дня назад?

— Мы настаивали на том, чтобы вскрыть цинковый гроб, но сотрудники Военно-мемориальной компании, а ещё бывшие жена Сергея и его тёща просили не вскрывать: «Запомним его таким, каким он был живым...», торопили выбирать венок, и как-то всё закрутилось, завертелось, была во всём какая-то спешка… Даже домой на ночь гроб нам забрать не дали: его отвезли в морг и привезли на следующий день в Никольский храм на Торговой площади, - плачет Ольга Терешкина. — На похороны сына пришёл весь таксопарк, где он работал, одноклассники из 52-й школы, товарищи по команде — Сергей занимался регби… А я и сознание теряла, и падала, и ревела — не в себе была.

А потом родители вдруг осознали — по сути они не знают с кем простились: Ольга говорит, что ни в церкви, когда клала руки на крышку гроба, ни на кладбище, когда гроб опускали в могилу, ни сейчас она так и не почувствовала, что внутри заваренного цинкового гроба её сын, что сын умер. А ведь говорится: сердце матери — не обманешь.

Ольга даже убрала фотографию сына с чёрной лентой от свечи и икон, и снова повесила снимок на холодильник — как живого. А вот свеча горит за упокой того, кого привезли в цинковом гробу...



На снимках на холодильнике и в семейном архиве — молодой красивый парень с внешностью киноактёра. 



— Сергею было 26 лет, - рассказывает Олег Терешкин. — Осенью 2014 года его призвали на срочную службу , но служил он в морской пехоте в городе Североморске недолго — месяца три. Сына комиссовали по состоянию здоровья: на службе у него что-то случилось с рукой, были нарушены её функции из-за разрыва сухожилий, и по диагнозу 5 февраля 2015 года его досрочно уволили в запас. Военно-врачебная комиссия признала его ограниченно годным в следствие увечья, полученного в период прохождения службы. Диагноз: «Хроническая задняя нестабильность левого плечевого сустава вследствие повреждения сухожилий ротарной манжеты плеча с незначительным нарушением функции левой руки. Амблиопия левого глаза». Получено увечье было при каких-то странных обстоятельствах: со слов самого Сергея: «при непроизвольном движении левой рукой во время сна произошёл вывих плеча, который больной самостоятельно вправил». Но кто там знает: у парня до этого уже был вывих на соревнованиях по регби... 





Сергей Терешкин вернулся домой в Липецк. Работал продавцом, администратором и супервайзером магазина. Женился, в браке родился сын, развёлся. Нашёл новую, гражданскую жену.

В последнее время Сергей работал таксистом. Попал в аварию — перевернулся и разбил машину. Денег не хватало: продал машину, взял кредит. Полгода назад развёлся, но в семье рос сын, которому нужно было помогать...

— Да и не такие большие деньги по кредиту он должен был — 60 000 рублей, — вздыхает Олег Терешкин. — Но, видно, решил поправить материальное положение— вот и устроился в ЧВК.

Почти через месяц после начала частичной мобилизации Сергей вдруг сказал родителям, что получил повестку и уходит в армию. Оказалось — выдумал эту историю, чтобы не сразу ошарашить своим собственным выбором — решил пойти в ЧВК «Вагнер». Но потом всё же позвонил и рассказал, что едет на электричке на базу в Краснодарском крае.

Ольга Терешкина достаёт тетрадь с заполненными в виде календаря страницами. В ней всего четыре месяца: октябрь, ноябрь, декабрь 2022 года и январь 2023 года.



Отсчёт начинается с 20 октября — тогда сын сказал о выдуманной мобилизации. Мол, приехал в автопарк, а там с повесткой из военкомата... А потом оказалось, не было никакой повестки. 26 октября родители пришли провожать сына на вокзал, хотя тот очень просил не приходить.

— Почему не из военкомата? Почему вас только двое? Почему никого нет? — Спрашивала мать, и, кажется, уже тогда всё поняла. Сын уезжает не по повестке — сам.

Потом оказалось, что в недавно распавшейся семье сына знали о его решении. Бывшая тёща рассказала, что даже помогала ему пройти медкомиссию.

Каждая следующая дата в кружочке — это звонки сына матери. Они были редкими, и для Ольги — на вес золота.

Женщина тщательно записывала телефонные номера, с которых ей набирал сын. Каждый раз номера были разные. Звонил 4, 6 ноября и 12 ноября — в день отправки в зону СВО.

12 ноября на удивление звонков было два: в 15:54 и в 16:55. Сын сказал матери просто: «Обучение закончилось. Нас отправляют. Через пару часов уезжаю. Еду туда, где самое веселье, где самая жара… Гранатомётчиком. Нас всего трое».

Мать спросила: «Куда звонить, если что, где искать?». В ответ: «Мам, ты ничего не добьёшься, никто ничего тебе скажет. Если совсем плохо — сами позвонят».

С 12 ноября родители больше сына не слышали. А 20 января в 14:00 позвонила его гражданская жена и попросила подъехать к 17:00 в Военно-мемориальную компанию на проспекте Победы — привезут гроб». А дальше для родителей всё как в тумане.

И только после похорон они задумались: а вдруг это не их сын? А сколько историй в интернете, что хоронят пустые гробы, что хоронят не своих? Олег и Ольга стали добиваться эксгумации, искать помощи во всех инстанциях: у депутата, в комитете солдатских матерей, у юристов, у журналистов…



— Ну, не мой, не мой, чувствую я, —  говорит Ольга Терешкина.

После того, как мать и отец начали бить во все колокола, 26 января родителям позвонили из ЧВК. Рассказали, что у поступающих на службу берутся биоматериалы для опознания, делаются фотографии их отличительных признаков (у Сергея были татуировки), и что вообще-то вскрывать гроб можно было, что тело в нормальном состоянии, было осколочное ранение тела и конечностей, и что родители смогли бы опознать сына, что тело было даже одето в рубашку и костюм, что на груди был крест… Убеждали, что стопроцентно это был Сергей.

«Но кто там знает? Сколько всяких видео в интернете?»: родителей аргументы звонившего почему-то убедили только в обратном.

— После этого звонка будем любыми средствами добиваться эксгумации, —  говорит отец. — Но ведь это не просто так: надо написать в прокуратуру, в суд… Это долгий процесс, много бумаг нужно собрать. А нам бы его ускорить — может, и так опознаем, без проведения генетической экспертизы! Если нет — будем делать ДНК. Даже сами готовы оплатить эту процедуру. Для нас главное узнать правду. И сейчас главное — ускорить процесс получения разрешения на эксгумацию.