Детский нейрохирург Руслан Васин: «Тяжелые мотоциклетные травмы никогда не остаются без последствий»

В областной детской больнице по просьбе GOROD48 подытожили итоги летних каникул. Оказалось, что в сочинениях «Как я провел этими летом» 6 984 детей и подростков могли бы указать, что отметились в травмпункте клиники. Таким образом, тех, кто получил летом разные травмы, стало больше на 117, чем в прошлом году.





Этим летом, как, впрочем, и прошлым, персонал клиники не имел ни дня передышки от последствий «дорожных войн». Через реанимацию, травматологов и хирургов с травмами разной тяжести прошли 145 детей и подростков, пострадавших в авариях, сбитых на дорогах, тротуарах и даже во дворах. В ДТП по вине взрослых пострадало 36 детей-пассажиров. С переломами и черепно-мозговыми травмами в больницу попали 13 велосипедистов. 46 детей и подростков, разбились на электросамокатах — летом прошлого года таких пациентов было всего 17. А вот число тех, кто получил тяжелые увечья на мотоциклах и мопедах, этим летом уменьшилось до 34-х против 46 на прошлогодних каникулах.

Главврач клиники Сергей Голобурдин попросил отметить роль нейрохирургов в спасении пострадавших, поскольку мототравмы наряду с падениями с высоты являются самыми тяжелыми как в лечении, так и на этапе реабилитации.

— Между тем права на мотоцикл категории М и подкатегории А1 можно получить в 16 лет, а категории А, В, С и подкатегорий В1 и С1 — с 18 лет. Но откуда у нас 11-летние байкеры? У меня сложилось впечатление, что молодому поколению о правилах дорожного движения не рассказывают ни родители, ни учителя, — говорит главврач областной детской больницы.

Мототравмы все как одна — это политравмы, это когда на пострадавших буквально нет живого места. В реанимацию их привозят с множественными переломами, разрывами и ушибами внутренних органов, отеками мозга, открытыми и закрытыми черепно-мозговыми травмами. Зачастую такие пациенты впадают в кому, порой разбившихся мотоциклистов и их пассажиров вводят в медикаментозный сон медики. Лечение таких детей длится месяцами. В особенно сложных случаях их оправляют на операции в федеральные медицинские центры. За стационарным лечением наступает длительное амбулаторное с реабилитацией, которое может длиться годами.

На рабочем месте врача-нейрохирурга высшей квалификационной категории Руслана Васина полно пластиковых черепов. Но не целых, а с отсутствующими фрагментами. Это — 3D-копии разбитых голов подростков-мотоциклистов, изготовленные по больничным снимкам на специализированном медицинском предприятии. Получив такую копию, нейрохирурги определяются с имплантатом, который заменит извлеченные при первой операции по спасению жизни разбитые кости.



— Мы этим давно занимаемся. До появления 3D-принтеров, реконструкции черепов проводились с помощью стереолитографической печати в институте лазерных технологий подмосковной Шатуры. Этот метод отличается от других тем, что в нем используют в качестве «строительного материала» не порошки, а фотополимеры в жидком состоянии.

Врач показывает такой раритетный череп, внешне похожий на хрустальный. В нем, кажется, недостает половины костей. Значит, нейрохирургам нужно было заказать заплатку такого размера и позже, когда пациент пойдет на поправку, закрыть ею беззащитный головной мозг.

Руслан Васин говорит, что череп усиленно растет до 5-6 лет. Поэтому маленьким детям латают головы специальной пластиковой деталью, которую делают по томографическим снимкам. Подросткам же ставят титановые пластины. Титановые сплавы отличаются инертностью, поэтому не вызывают отторжения. Пластины из них не дают аллергических реакций, не вызывают воспаления. После имплантации металл по краям обрастает костной тканью, но не прирастает к черепу намертво.

Иное дело — естественные имплантаты. Из кости пациента или донорской кости. Они становятся матрицей, которая постепенно замещается новой костью. А донорский имплантат параллельно рассасывается в течение 2-3 лет. «В этом-то и весь фокус!» — восклицает Руслан Аликович.

Об этой технологии Васин может рассказывать часами. Нейрохирург говорит, что операции по трансплантологии успешно проводятся с XIX-го века. Врач приводит даже исторический пример из XVIII-го века, когда какому-то раненому в бою вельможе закрыли дыру в черепе костью козла, но после возмущения знати хирург заменил имплантат серебряной монетой.



— Мы свою работу любим. Такие операции у нас — на потоке. Мы подгоняем имплантат не во время первой операции, а позже. У нас есть время в спокойной обстановке принять самое верное решение по реконструкции черепа, из которой пришлось выпилить часть костей для снижения внутричерепного давления у травмированного ребенка, ведь его мозг выходит за пределы черепа.

Врач открывает свои записи на компьютере. В 2019 году в областной больнице было сделано три таких операции, а вот в 2020-2021 годах — ни одной. «Дети сидели дома из-за ковида и все были целыми», — объясняет Васин. Как только карантины закончились, дети вышли на улицу и завели мопеды, питбайки и мотоциклы. В 2022 году липецкие нейрохирурги восстановили две разбитые головы, в 2023-м — пять, в 2024-м — шесть. Сколько тяжелых мототравм будет в этом году, пока неизвестно.

— Вы же сами видите, что происходит на улицах. Много ребят ездят без экипировки: шлемов, курток-«черепах», наколенников. А мототехника становится все мощнее, поэтому и травмы от ДТП, как правило, тяжелейшие. Подростки выезжают на общие дороги, но могут даже столкнуться друг с другом в чистом поле. В основном, к нам с мототравмами поступают подростки из пригородов Липецка и из сел.



Нейрохирург говорит, что тяжелые мотоциклетные травмы никогда не остаются без последствий. Большинство из его 16-ти пациентов, которым реконструировали черепа, по месяцу и больше были в коме. Из нее выходили в вегетативном состоянии. Им требовалась долгая сложнейшая реабилитация с восстановлением памяти, речи, когнитивных функций, двигательной активности. К сожалению, один из такие пациентов в итоге стал инвалидом. Но большинство встали на ноги и остались социально адаптированными. «Нас радует уже хоть это».