Иван Михайлович Столповский, встретивший победу в звании старшины артиллерийского истребительного противотанкового полка резерва главного командования Первого Украинского фронта в немецком городе Бреслау, 21 мая отпразднует свое 86-летие. Самыми страшными моментами войны, на которую он попал добровольцем в 17 лет, ветеран войны считает бои на Курской Дуге и уличные бои в городах Германии. А первым боевым заданием напросившегося в армию паренька была… разведка.

– Войну я встретил 16-летним подростком, – говорит Иван Столповский. – Наша семья – отец, мать, я и две мои сестры – жили в селе Березово Воронежской области. Вскоре отцу дали бронь и отправили в город Рубцовск, на Алтайский тракторный завод. Я остался главным на хозяйстве.

первое задание – разведка

Уже летом 41-го парнишка пошел в Рамонский военкомат проситься в действующую армию. Там ему посоветовали подъесть малость каши, мол, мал еще. Пришлось Ване Столповскому работать в колхозе. Когда фронт подошел к Воронежу, все село слышало гул артиллерийской канонады. Потом через село колоннами шли наши войска. А как-то в Березово залетел одиночный немецкий самолет, точно отбомбился в мельницу и пекарню, убив нескольких работавших в них человек. Так паренек впервые увидел, какова она, война.

– Летом 1942 года я опять пришел в военкомат проситься на фронт, – рассказывает ветеран. – Тогда меня взяли в армию. Меня и еще нескольких моих товарищей, еще не достигших призывного возраста, отправили в стоящую неподалеку от Смоленска часть, целиком состоящую из таких, как мы, недорослей. Почти сразу нескольким из нас дали задание перейти через линию фронта и разведать, где находятся военные части немцев. Мы были безоружны. Нам запретили брать карандаш и бумагу. Мы были должны ничего не записывая, запомнить количество танков и артиллерийских орудий. За линию фронта нас отправили в той одежде, в которой мы и попали в часть. Меня и товарища, одетых в крестьянские штаны и рубахи, наши разведчики провели через наши и немецкие окопы. Через несколько дней в условленном месте – у определенной могилы на сельском кладбище на немецкой стороне – нас должны были встретить настоящие разведчики. На случай задержания нас снабдили «легендой» о том, что мы возвращаемся домой, сбежав из школы ФЗУ (школы фабрично-заводского ученичества).

На двух пареньков немцы не обратили никакого внимания. Они ночевали у добрых людей, у них же и кормились. Днем бродили у частей вермахта, старательно запоминая увиденное. Однако в установленном месте в установленное время – у могилы с большим крестом в начале кладбища – лазутчиков никто не встретил. Ребята решили возвращаться к своим самостоятельно. Пробираясь по нейтральной полосе, разделявшей наши и немецкие войска, Столповский и его товарищ напоролись на вооруженных немецких разведчиков, бредущих в обратном направлении. Они только и успели упасть в высокий бурьян, и немцы, занятые разговором, прошли мимо. Один из них находился настолько близко к Столповскому, что едва не наступил ему на ногу.

«на Курской Дуге моя душа разрывалась от страха»

– Ишь ты, каков! Смышленый пацан, – такими словами оценили добытые Иваном Столповским сведения его командиры и направили парня на офицерские курсы в Ярославское пулеметно-минометное училище.

Однако звездочек на погонах Столповского так и не появилось. Практически закончившую 6-месячные офицерские курсы молодежь отправили 8 марта 1943 года на фронт. Так Иван Столповский в звании рядового стал командиром минометного расчета, состоявшего вместе с ним из четырех человек. Один боец таскал минометную станину, второй – двуногий лафет, третий – минометный ствол, четвертый – ящики с минами.

– Минометы играли большую роль, – говорит ветеран. – Если артиллерия била по прямой, то минометы часто били вслепую. Мы могли обстреливать врага, таящегося в лощинах, оврагах, окопах. Вначале один из расчетов пристреливался одиночными выстрелами, затем на всех минометах устанавливали заданный прицел, и тогда мы били залпами.

Самым серьезным боем своей жизни Столповский считает битву под Прохоровкой, где с обеих сторон участвовали сотни танков и иной бронетехники. Бой произошел 12 июля 1943 года. Это сейчас Иван Столповский знает, что в этом сражении ни одной из сторон не удалось достичь целей: немцам не удалось захватить Прохоровку, прорвать оборону советских войск и выйти на оперативный простор, а советским войскам не получилось окружить группировку противника. Тогда командир боевого расчета увидел новую немецкую технику – «Тигры».

– Немецкие танки сыпанули как тараканы, – вспоминает тот бой Иван Столповский. – На них двинули наши. Что тогда началось, трудно рассказать словами. Танки содят друг в друга, с неба пикирует штурмовая авиация, по танкам лупцует артиллерия… Моя душа разрывалась от страха. Небо стало черным. Земля под ногами ходила ходуном. Кругом летали осколки снарядов и комья земли. Шум такой, что не слышно друг друга. Нам нужно было отсекать минометным огнем пехоту противника. До поры до времени мы это делали, а потом мы просто упали на землю. Вверх глянешь – мама родная! – кажется, прямо тебе в рот летит с неба немецкая бомба. Чуть голову от земли поднимешь – слышишь шорох осколков немецких снарядов. Тут наш командир и струхнул. Мы побежали следом за ним с минометами с поля боя. Нас остановил какой-то высокий чин. Генерал ударил в лицо нашего командира, заставил его вернуться в бой. Потом раскричался на экипаж «Т-34», который шел в тыл с раненым танкистом на броне. Раненого он велел положить в свой «виллис», а танк развернул и отправил в бой.

В бою под Прохоровкой Столповского не ранили (за участие в том сражении его наградили главной солдатской наградой – медалью «За отвагу»). Осколками посекло его руку и ногу в боях на Харьковском направлении. Потом был госпиталь и пересыльный пункт. Там Столповский встретился с артиллеристами, прошедшими Сталинград. Один из них, офицер, сказал, что хватит, мол, тебе, Ваня, пешком ходить. Так Столповский стал артиллеристом.

«Немецкий танк я подбил в одиночку, а наградили весь расчет»

Дальше солдат Столповский воевал в качестве командира орудия в артиллерийском истребительном противотанковом полку резерва главного командования Первого Украинского фронта. Форсировал Днепр и Вислу. Ветеран вспоминает один эпизод обмена с немцами «любезностями» после того, как его часть захватила плацдарм на берегу реки, который обороняли немцы.

– Мы закрепились с боем на рубеже в 300 метров, – говорит ветеран. – Немцы устроили нам ночью психическую атаку. Их танки и машины разъезжали в паре сотен метров от нас. Потом они начали транслировать пропагандистские записи, предлагая нам убить комиссаров и переходить на их сторону. Обещали сало и водку. Мы в ответ кричали им из своих окопов, чтобы они, суки, этим салом подавились. Мы понимали, что исход войны уже решен в нашу пользу. А утром начался бой, и немцы все же отбили у нас занятый рубеж, принудили переплыть реку.

Потом была Польша и Германия. Воевать на немецкой территории было очень тяжело. Немцы чрезвычайно сильно укрепляли города, пытаясь сделать из них неприступные крепости. Война на городских улицах приводила к большим потерям в личном составе: фашисты, пользуясь знанием местности, заманивали танки и орудия в ловушки, расстреливали пехоту из окон верхних этажей зданий. Тогда же наши солдаты узнали, что такое фауст-патроны – мощное уличное оружие немцев, которыми они в упор расстреливали советскую бронетехнику. Бывало, в руки Столповского и его товарищей попадали трофейные фауст-патроны, и они, рыская по подвалам, пробивали стены, выкуривая наружу засевших там немецких солдат.

В Бреслау Иван Столповский совершил подвиг. На его пушку вдруг из-за угла дома выехала целая колонна немецких танков. Увидев ее, расчет разбежался. У орудия остался один Столповский. И командир принял бой в одиночку. Зарядив 76-миллиметровую пушку бронебойным снарядом, он прицелился в головной танк прямой наводкой просто через ствол. Снаряд попал в цель, разворотив башню. Узкая улочка не позволила другим танкам продолжить движение. Колонна стала разворачиваться в какой-то проулок. Столповский, не имея возможности стрелять по танкам, так как поле зрения закрывала подбитая им машина, открыл стрельбу осколочными снарядами по бокам колонны, поражая пехоту противника. Палил из пушки по врагу он до тех пор, пока на улице не осталось ни немецких танков, ни немецких солдат.

– Потом я узнал, что наш командир полка выяснял, кто там так свирепствовал, – смеется ветеран. – Ему сказали, что, мол, Столповский развлекается. За тот бой, который, как оказалось, сдержал вылазку крупных сил противника, меня наградили орденом Красной Звезды. Наградили орденами и медалями и всех бойцов моего расчета, хотя тех и рядом со мной не было. Но я товарищей не сдал. Да и наград тогда мы не считали.

Войну Иван Столповский закончил в Бреслау. На радостях недавно прибывшие в часть молодые офицеры решили распить спирт из найденной бочки. Предложили выпить и Ивану. Тот, на его счастье, был непьющим и от кружки отказался. Те же, кто его выпил, либо ослепли, либо умерли – пойло оказалось метиловым спиртом.

Потом его артиллерийский полк хотели бросить на японскую войну, но часть успела доехать лишь до Праги: самураев успели разгромить. Потом часть отправили в советскую Украину, в Житомир. Демобилизовался Столповский лишь в 1947 году старшиной, и то по ранению.

Потом в жизни Ивана Столповского начался прокурорский период. Он закончил два юридических учебных заведения, работал прокурором ряда районов Воронежской области. В Липецк с семьей переехал в 1966 году. Здесь работал помощником прокурора области по уголовным делам. На пенсию вышел старшим советником юстиции.

Игорь Луговой

ветераны