«Повстанцы гнали нас по горящей саванне, накинув на каждого одеяло, чтобы мы ничего не видели»

Цветная революция

В 1975 году Мозамбике произошел военный переворот, получивший название «Революция гвоздик».  Колониальная страна, находившаяся под протекторатом Португалии несколько столетий, получила независимость, а вместе с ней и гражданскую войну. Меж собой схлестнулись социалистически ориентированные сторонники леворадикальной партии ФРЕЛИМО и сторонники капитализма и либерализма из РЕНАМО – мозамбикского национального сопротивления. Причем марксисты в этой схватке брали верх, и страна взяла социалистический курс. Соответственно, Мозамбик сразу же оказался в орбите СССР,  и в африканскую страну хлынули потоки оружия для коммунистического правительства революционера и партизана Саморы Машела, которого в Африке прозвали «Черный Сталин».  В Мозамбик из СССР отправляются военные советники и гражданские специалисты. Врачи, строители, инженеры, геологи, химики, технологи,  поехали в далекую Африку, строить новую жизнь для населения Мозамбика. 



Фото Леонида Шинкарёва из книги «Горький дым саванны», о событиях в Мозамбике в 70-80-е годы XX века



В Мозамбике платили советским специалистам в 10 раз больше, чем в СССР

В 1981 году  отправился в Мозамбик геолог, выпускник  Свердловского горного института Геннадий Ерёмин. Специалист по разведке месторождений редких радиоактивных металлов, уже имевший достаточный опыт работы в Казахстане и в Сибири, не скрывает, что им двигало желание заработать.

- Работать за границей, в Африке, было и престижно, и выгодно. Платили в Мозамбике раз в десять больше, чем дома. «Волгу» я там мог заработать за 9 месяцев. Поэтому, после предложения поехать в Мозамбик на разведку редкометальных пегматитов,  согласился сразу,- говорит Геннадий Ерёмин. – В Мозамбике месторождения было даже богаче чем у нас в Сибири. Надо сказать, что в тот момент в этой стране собрался весь соцлагерь, не только мы, но и Китай, ГДР, Болгария. Социалистический интернационал. Летели мы из Москвы в Мапуту целые сутки, через Каир, Дар-эс-Салам, Аден. 

Африка встретила семью Ерёмина, а он туда приехал с женой и двумя детьми, сыном и дочерью, жарой, необычными людьми и видами, саванной наполненной хищниками, львами, носорогами, слонами, водоемами кишащими аллигаторами. Но главной опасностью были не дикие звери. В Мозамбике шла гражданская война между сторонниками ФРЕЛИМО и РЕНАМО. 



Мозамбик встретил советских специалистов необычными людьми и видами



Геннадий Ерёмин (в центре) с коллегами из ГДР и африканцами, рядом с добытым охотниками аллигатором

Геннадий Ерёмин работал техническим руководителем партии геологов на руднике Морруа, месторождении тантала, которое находилось в двухстах километрах от Нампула - столицы одноименной провинции, где поселились семьи геологов, и где разместилась семья Ерёмина. Кстати, врачом у геологов был молодой Александр Мясников. У Геннадия Ерёмина сохранилась фотография африканского периода знаменитого ныне теле-доктора.



Врач команды советских геологов Александр Мясников в Мозамбике. Фото из архива Геннадия Ерёмина



Геннадий Ерёмин у офиса горно-рудной компании в Нампуле

- Квартира была хорошей, четырехкомнатной, в престижном районе столицы Нампула. Работали мы на месторождении месяц, затем возвращались в Нампула, пару недель продолжали там обрабатывать материалы, изучать добытые образцы, писать отчеты, а потом снова ехали на месторождение. Эдакая вахта. В посольстве был подробный инструктаж и приказ - в местные разборки ни в коем случаем не встревать. Никак не реагировать на провокации,  ни чью сторону не принимать. А ситуация там накалялась. На тот момент партия ФРЕЛИМО контролировала крупные города, а РЕНАМО - саванну и сельскую местность. Оппозиция рекрутировала молодежь, РЕНАМО набрала в свои ряды совсем юных пацанят, лет по 16-17, раздали оружие, и – вперед! Мы, простые гражданские были для оппозиционных сил Мозамбика тоже врагами. Нам говорили, мол, вы поставляете оружие Машелу, лезете в наши дела, значит вы – враги, - рассказывает Геннадий Ерёмин




Бойцы РЕНАМО. Фото Леонида Шинкарёва из книги «Горький дым саванны»


Нападение на месторождение и плен

В последнюю вахту на работу геологи  выезжали уже под охраной автоматчиков. Спереди машина с вооруженными военными, сзади машина с вооруженными людьми. 

- Тревога чувствовалась, какое-то было нездоровое движение. По пути нас остановили местные и предупредили, что впереди могут быть бандиты (так называли оппозиционеров), но до месторождения добрались благополучно.  Жили мы на руднике в хижине, нормальной такой, благоустроенной, с африканским колоритом.



Хижина на руднике, в которой жили геологи и Геннадий Ерёмин



Буровая установка на руднике Морруа. Геннадий Ерёмин в центре



Геннадий Ерёмин с голландским ружьем после охоты

- Но как-то все вокруг стало подозрительно спокойно, наши ребята даже съездили на охоту в саванну, добыли леопарда. У нас было португальское ружье, с которым мы охотились. Они потом по приезду его спрятали, - рассказывает Геннадий Ерёмин. – 19 августа рано утром, часа в четыре проснулись от звуков канонады. Выглянул в окно, а там фейерверк – трассеры, взрывы, пальба. Собрались все, мы, геологи, старшие из Мапуту и Нампула, совещаемся, а что делать не знаем. Начальство из Мапуту успокаивают, говорят нам, мол, вы кооперанты (так называли нас), вам оппозиционеры ничего не сделают.  Просят ничего не предпринимать. «Вами займутся из посольства, но только ничего не предпринимайте, не проявляйте никакой инициативы» - говорят нам руководители рудника из числа африканцев. Я вышел из хижины, захожу за дом, вижу директора рудника из числа местных  - Масалия. Он был в военной форме, с ним – два автоматчика, они отстреливаются, одного из них ранит прямо на моих глазах. Масалия машет мне руками, показывает – уходите! Я уже бегом вернулся в хижину, кричу своим: «Уходим! Уходим!». 

Технический руководитель месторождения Владимир Журнист, который сам был из Усть-Каменогорска, на призывы Ерёмина уходить стал кричать обратное: «Не сметь! Всем оставаться на местах, иначе повстанцы всех нас перестреляют!». Как вспоминает Геннадий Ерёмин сейчас, Журнист был прав с одной стороны, но и уйти на тот момент было еще можно.

- Прямо под хижиной, под склоном текла река, и, спустившись к ней, по берегу или по самой реке еще можно было уйти… 

Кстати, директор рудника Масалия так и убежал, рванув под берег реки. Сбежала и вся охрана месторождения. Советские геологи и буровики стались одни. Среди них были люди разных национальностей, русские, украинцы, грузины, таджики.

Огненный марш по пылающей саванне

- Охрана вся сбежала. Она даже бой никакой не приняла. Это охрана Масалия отстреливалась, а остальные расползались кто куда. В прямом смысле слова, мы стояли и смотрели - как они ползут в разные стороны. Даже посмеялись немного над этим, - вспоминает Геннадий Ерёмин. – Мы же вернулись  в хижину и стали дожидаться своей участи. Ведь даже обороняться не имеем права! Остается только ждать милости от нападавших. 

В это время повстанцы окружили хижину с советскими специалистами, и в окно полетела граната. Внутри хижины прогремел взрыв. 

- Осколками гранаты ранило буровика Вадима Синявского. Нас окружили, вывели на улицу. Все мы были одеты в геологические спецовки, обуты в сапоги. Повстанцы кричали, что мы советские оккупанты, стали нас оскорблять. Спасибо не нашли винтовку, с которой наши ребята охотились накануне, иначе могли бы воспринять как вооруженное сопротивление и застрелить.

Заложников, кого обнаружили на улице у буровой, построили в шеренги и повели. В плен попали не все. Многие рабочие спрятались в своих хижинах, кто как мог, и избежали плена. Двоих расстреляли – Зияетдинова и Воронова. Непонятно зачем и почему.  Раненого Вадима Синявского взяли с собой, боевики понесли его на носилках сами. К каждому из пленников приставили по персональному автоматчику. 

- Зачем убили Мишу Зияетдинова и Николая Воронова? Непонятно. Когда в их хижину ворвались бандиты, им показалось, что ребята пытаются оказать сопротивление, ну, те как-то дёрнулись не так, и повстанцы открыли огонь. Потом трупы ребят забрали в Мапуту, посмертно наградили их орденами «Дружба народов». А нас повели неведомо куда. 

Повели два десятка заложников через саванну. Как вспоминает Геннадий Ерёмин, в Мозамбике в то время жгли степь. Это делалось для того, чтобы уничтожать личинок мух цеце, малярийных комаров и прочих смертельно-опасных насекомых. 

По горящей местами или только что прогоревшей саванне погнали советских рабочих. При этом обувь была не у всех. Повстанцы отняли у них сапоги и заложники шли по горячей земле босиком. Кроме того, чтобы пленные не ориентировались на местности, каждого из них с головой накрыли одеялом. Колонна походила на толпу мусульманок в паранджах, которых в известном фильме вел товарищ Сухов.

Пленникам же было не до шуток. Голодные, страдающие от жажды рабочие шли неведомо куда, и не зная, что их ждет.  «У нас идет война, ваша страна поставляет оружие ФРЕЛИМО а значит воюет с нами. А раз война, то не обессудьте» - кричали пленным повстанцы.

- Особо бить не били. Не издевались. Может всего раз мне досталось от них по голове. Ну а так в пути они нас кормили как могли. Повстанцы сами не сказать, что были сытыми. Если проходили мимо какой деревни, они экспроприируют там свинью, или кур, поедят, а кости отдадут нам. А так нас кормили в основном кукурузой или маниокой, это такой африканский картофель. Благодаря ему не умерли с голода, - рассказывает Геннадий Ерёмин. – Между собой мы договорились не возникать, попыток побегов не предпринимать, так как верили, что нас могут отпустить. Так прошли мы неделю и наконец-то нас привели на одну из их повстанческих баз. Это была какая-то большая деревня, где располагались человек 300 боевиков. Там нас всех переписали, накормили, оказали медицинскую помощь, сделали перевязку Синявскому. 

Но прежде была показательная акция. Боевики вводили в базовую деревню группу пленных советских как на параде победителей. Местные жители деревни изображали радость, а боевики победное воодушевление. Захват русских, а несмотря на любую национальность все люди из СССР считались русскими, было обставлено юными боевиками как невероятная победа.

Советское правительство знало о захвате 24 заложников и гибели двух человек. Генсек Юрий Андропов намеревался для их освобождения отправить в Мозамбик группу спецназа «Альфа», но запротестовал президент страны Самора Машел, обещавший освободить советских граждан своими силами. Да и никто не знал куда повели заложников, куда спецназ посылать.

- Как я понял тогда, да и думаю сейчас, акция с захватом 24 гражданских была таким показательным актом устрашения, с целью прекращения оказания помощи Советским Союзом ФРЕЛИМО, - говорит Геннадий Ерёмин. -  И ведь они эту цель достигли! Помощь мгновенно прекратилась! Гражданских из Мозамбика вывезли. Через несколько лет мне снова предложили вернуться в Мозамбик на то же месторождение тантала, уже частная компания. Но я не согласился. Говорил им, что государство не смогло обеспечить безопасность гражданским, куда вам-то?

Но это было позже, а пока, неделю спустя после пленения, 24 человека не знали еще, что их ждет, и выживут ли они вообще. 

Заложников продолжали искать. ФРЕЛИМО со своей стороны, советские военспецы со своей. Первую базу, куда привели пленных обнаружили с воздуха, с вертолета. Как только улетел вертолет, прилетел самолет и по обнаруженной базе с воздуха нанес ракетно-бомбовый удар. 

- Но никто там не погиб, все вовремя ушли в лесостепь. Это было больше для острастки. Но зато с тех пор фрелимовцы водя нас по саванне путали следы еще больше. А потом нас и вовсе разделили на две группы по 12 человек каждая, и повели две группы разными путями. Куда? Зачем? Никто не знал, - рассказывает Геннадий Ерёмин.

Встретились две группы советских пленников через месяц на границе с Малави. Там Геннадий Ерёмин узнал, что из другой группы двое человек сбежали.

- Потом уже выяснилось, что побег был удачным. Толя Богданов и Коля Велегов добрались до рудника, на котором нас взяли в плен и вскоре вернулись домой в СССР.

Побег 

В лагере близ границы с Малави пленники прожили еще месяц. Кормили их кое как. За это время геологи ослабели, двое очень серьёзно заболели и умерли.

- На самом деле перед поездкой в Африку все проходили медкомиссию, получали множество прививок, но свои хронические заболевания многие скрывали, боясь не попасть в командировку. Вот двое наших оказались с серьезными проблемами да в таких условиях, что и не всякий здоровый выдержит. Вот Гриша Николайчук из Симферополя и Евгений Чупахин из Новосибирска, геолог из моей партии, не выдержали. Похоронили их боевики где-то в саванне. 

Вскоре выявили и эту базу. Начали ее «утюжить» с воздуха. Пленных отвели на приличное расстояние.

- Оставили с нами всего человек 6-7 автоматчиков. Взяли в кольцо. А сами они тоже не ели, голодные, уставшие. И они уснули. Я подумал – вот он шанс. Надо уходить. Какое-то такое было психологическое состояние, что рассудок особо и не оценивал, что будет потом, а что будет с друзьями. За 75 дней плена, голода, жажды, стресса голова уже по-другому думала. И я дождался удобного момента, пока ближний ко мне автоматчик задремлет. А сам готовился к этому моменту, расчистил под собой сухую траву, семена какие-то, которые могли шуршать, когда я стану ползти. И вот вижу – спит вроде охранник. И потихоньку ползу, а за мной, смотрю, ползет узбек Ариф Мирахмедов и грузин Жора Бурнадзе. Так втроем и ушли. 

А перед этим Еремину удалось узнать место, где они находятся. Один из командиров фрелимовцев вызвал его в свою хижину для допроса, да не смекнул, что карта за его спиной для геолога - картина маслом, что называется. Да к тому же пока вели группу, хоть из-под одеяла, но многим все же удавалось запоминать особые приметы пути. И группа пошла в сторону города Келимане.

- Шли около недели. Проходили мозамбикские деревеньки, особо нас никто не трогал. Только удивленно смотрели на белых европейцев с бородами, которые очень густо отросли за время перехода. И вот в одном из селений увидели микроавтобус «Фольксваген» на котором крестьяне привезли в эту деревню продовольствие, а назад загружались бананами. Подошли к ним, пообщались, за время работы в Мозамбике разговорному португальскому уже все почти научились.  И они нас взяли до Келимане. Едем, и вдруг по пути военный, с автоматом, и он нас останавливает. Всё. Конец. Но он оказался фрелимовцем. Военный знал, что кругом ищут взятых в плен советских. Он сел с нами в машину и мы доехали до Келимане уже в безопасности. На этом все злоключения для нас закончились. В Келимане приехали переводчики, члены группы захвата, которые должны были нас освобождать, все закрутилось, завертелось. За нами прислали самолет Ан-26 и мы улетели в Мапуту, где нас ждали семьи, которые доставили из Нампула на «Боинге». И оттуда сразу мы улетели в Москву.



В центре фото, в шляпе - Михаил Бурнадзе, участник побега

Еще два человека из группы заложников погибли уже после побега Ерёмина, Бурнадзе и Мирахмедова. Как? Неизвестно.

- Никто толком ничего не знает. Их мотали туда-сюда, то отделяли от основной группы и охраняли отдельно, то опять включали в группу. А потом куда-то увели и всё. Ни могилки, ни останков, ни свидетельств. Домыслов было много, якобы их видели в соседней стране, и якобы они там находились в рабстве. Кто-то говорил, что их расстреляли. Пять лет спустя в Москве суд признал их просто без вести пропавшими. Это - Виктор Истомин, он со мной вместе учился в Свердловске,  и Юрий Гаврилов, мы работали с ним в одной экспедиции, геолог из Нижнеудинска. Юре Гаврилову я предлагал бежать тогда, когда сам уходил. Но он отказался…



Первый на фото в кепке - пропавший без вести Юрий Гаврилов. В центре Геннадий Ерёмин

Остальных заложников освободили только в январе 1984-го. Повстанцы перевезли их через пограничную реку в Малави и объявили свободными. Вскоре они оказались на родине. Как рассказал Геннадий Ерёмин, государство помогло бывшим заложникам.

- Лично мне дали трехкомнатную квартиру, - говорит Геннадий Ерёмин. – Я попросил у министра помочь мне с жильем. Ну и грамоту выписали…



Так выглядели советские заложники после освобождения. Фото из архива Геннадия Ерёмина.




Геннадий Ерёмин, вспоминая Мозамбике, говорит, что СССР оставил в этой стране имущества на сотни миллионов долларов. 

- А поставили мы туда очень многое. Построили заводы, фабрики, навезли оружия, боевой техники, даже плавучий док привезли из Ленинграда. Всё там оставили, до винтика, на миллионы и миллионы.

И сколько таких мозамбиков было у СССР перед его кончиной?

А в 1986 году ФРЕЛИМО и РЕНАМО заключили мир. В Мозамбике официально начала действовать двухпартийная система, в парламенте заседают и ФРЕЛИМО и РЕНАМО. А трясет Мозамбик и сейчас, но уже не от соперничества ФРЕЛИМО и РЕНАМО. Не так давно в этой африканской стране устроили очередную революцию исламисты. Из Мозабика поступают сведения о российских добывающих компаниях и, соответственно, о неких русских ЧВК, участвующих в разборках местных. История циклична.

Евгений Федерякин