«Кысю», которая с неизменным успехом идёт уже 9 лет, в нашем городе ждали давно. А вот реакция публики оказалась неоднозначной: за матерящимися актёрами и обилием «кошачьих нежностей» многие так и не разглядели исторической и лирической подоплёки действа. Зато хорошо рассмотрели главную «звезду» антрепризы, ради которой и покупались билеты. До спектакля GOROD48 удалось пообщаться с Дмитрием Нагиевым.

– Спектакль, с которым вы приехали в Липецк, имеет возрастное ограничение – детям до 16 его смотреть не рекомендуется. Это элемент цензуры или просто пиар-ход?

– Элемент цензуры. Хотя для меня вообще новость, что спектакль имеет возрастное ограничение – я не читал афишу. Но сейчас понимаю, что сделал огромную ошибку, приведя когда-то сюда сына в 9-летнем возрасте. Наверное, это правильно, что есть ограничение «детям до 16». Потому что в этом возрасте ещё неведомо, что такое любовь в том смысле, который мы вкладываем в это слово, и ещё, возможно, ребёнок будет слышать некоторую нецензурщину, а не то, что хотим сказать мы.

– Вас самого не возмутило наличие мата в тексте?

– Я ненавижу мат со сцены. Для меня это отвратительно. Мат, который звучит в нашем спектакле, мы пытались подкрепить максимально. Мы вставляем мат только тогда, когда нет уже ни слов, ни эмоций. Мы вычеркнули его очень много, но много пришлось оставить, потому что спектакль про нас.

– Где находятся пределы допустимого на сцене? Что вы никогда и ни за что не сделаете? Вот сегодня в Интернете разразился громкий скандал: общественность выступила против того, что актёры Екатеринбургского ТЮЗа вышли обнажёнными на сцену.

– Я не видел актёров, которые разделись в ТЮЗе. Для меня само слово ТЮЗ – театр юного зрителя и раздевание несовместимы. Я плохо понимаю раздевание для того, чтобы привлечь зрителя… Мне тяжело обсуждать. Но раз разразился скандал, значит, они плохо это сделали. Значит, раздевание было само по себе. Я тоже в одном спектакле раздеваюсь, и ни разу после этого не было скандала.

– Это спектакль «Территория»?

– Да.

– В Липецке вы его играли с Игорем Лифановым. Это ваш самый удачный театральный дуэт?

– Фиг его знает. Это синдром хомяков. Жизнь свела, завертелось и сейчас уже не расхлебаешь. Мы же с первого курса вместе: учились вместе в институте, несмотря на то, что он намного старше меня – на 12 лет. Шучу, конечно! А то услышит – обидится.

– Сегодня тоже обещали Лифанова. Почему не приехал?

– Не мог, не получилось. Но, я надеюсь, те, кто приехал, тоже не оплошают – это основной состав.

– В кино и на телевидении у вас два основных амплуа: это секс-символ или герой-любовник и шут. Какой из этих образов ближе?

– Вы хорошо про шута сказали, но пропустили то, в чём меня используют в последние годы. Валерий Петрович Тодоровский как-то спросил: «Ты сам играешь ублюдков или тебе просто их дают?» Мне их просто дают! Так что вы забыли об ублюдках. Хотя сейчас я снялся в нескольких других ролях. Давайте дождёмся «Русского креста» – он выйдет 3 апреля, накануне Пасхи – так решил канал «НТВ». Там у меня достаточно трагичная, тяжёлая роль. Это фильм с Диной Корзун, Евгением Сидихиным. Много я нашакалил отрицательных персонажей… Только сейчас закончились съёмки «Застывших депеш», где я вдруг играю хорошего человека. Так сложились обстоятельства, что я долго отказывался от «Каменской», а вот сейчас согласился играть в продолжении. Кого играть проще – я не могу сказать. Но по окончании «Застывших депеш» я уже вжился в роль положительного персонажа, хотя сначала не шло вообще никак: оскал идёт – улыбки нет. А сейчас втянулся.

– Не хватает лирических и романтических ролей…

– Не дают! Хотя есть одна картина про любовь. Сейчас, в первых числах апреля выходит «Муж моей вдовы». Это полный метр, и будет очень широко идти в кинотеатрах на Украине. Хотя по Москве тоже висят афиши, я даже сфоткался на их фоне! Это романтическая комедия: там я плохой, но не очень.

– В Интернете есть афиши этого фильма, на которых вы с голым торсом. Кстати, много усилий прилагаете для поддержания формы? Сколько часов проводите в спортзале, в салонах красоты?

– Меня нельзя назвать метросексуалом. Есть такие люди – да многие на сцене отдаются этому просто сполна. У меня нет даже времени, хотя, безусловно, следить за собой надо. Посмотрите, какой огромный и красивый зал в Липецке! Какой прекрасный зал, и эти люди заплатили деньги, чтобы видеть актёров. А мы, актёры, должны создать некую иллюзию, чтобы люди не разочаровались, что заплатили за это деньги. Наверное, ещё по этому нам нужно как-то особенно выглядеть. А те, которые разделись в ТЮЗе, наверное, просто выглядели не очень хорошо…

– Говорят, вы не любите котов. Тяжело 9 лет играть роль Кыси?

– Нет. Я не люблю голубых, но я их играл столько, что просто больше некуда! Я плохо отношусь к Гитлеру, но я бы с удовольствием его сыграл. Не любить и тяжело – это разные вещи. Хотя я совру, если скажу, что мне было легко репетировать. Если вы посмотрите – вы поймёте, почему именно этот спектакль на протяжении 5 лет является первым по продажам в стране. Мы очень стараемся! И ещё вы увидите, почему у меня пока что не висит живот – потому что 3 часа я нахожусь в движении. Я не то что хвастаюсь, я с сожалением констатирую, что текста у меня больше, чем в «Гамлете! Да, я подглядывал за пластикой котов, но в спектакле-то совсем не об этом речь… Хотя для меня были комплиментом слова Юнгвальда-Хилькевича, который снял «Мушкетёров» – он сказал, что за спектакль ни разу не видел, чтобы появился на сцене человек – он смотрел на кота. Кстати, он привёл на «Кысю» свою дочку, а ей тогда было 7 лет. И ничего – посмотрела. Это когда идут на кошечку – то сразу режет людей, потому что начинается секс, то-сё, матерный текст – и люди в ужасе. А когда идёт подготовленный зритель, который понимает, о чём речь (может быть, в столичных городах он более подготовлен – поэтому там принимают) – такой зритель слышит именно то, что мы хотим сказать. А ближе к глубинке… Я сейчас посмотрел ваше липецкое телевидение и увидел, что в деревне каждый второй пьёт. И если их привести сюда, а тут мат-перемат… Они не увидят, что это про любовь, они увидят ту же свою деревню, где мат-перемат. А когда человек подъезжает на «Ламборджини», образного говоря, то для него то, что здесь показывают, – это некий гламур, это про какую-то далёкую жизнь, про любовь, и поэтому в конце этот зритель плачет, достает платок, всхлипывает, потом садится в «Ламборджини» и едет страдать в свой загородный коттедж.

– 25 марта отмечается День работников культуры. Что для вас культура и что антикультура?

– Вытирая сопли рукой, попивая дрянной кофе из пластикового стаканчика, он говорил о культуре… Я не отмечаю этот праздник. Но чем больше о культуре говорится – тем лучше, потому что мы погрязли в каком-то скотстве. А если об антикультуре: мне например, отвратительно, когда артисты, достаточно известные, говорят: «Он классный мужик», «Она же русская баба», чествуя кого-то. До тех пор, пока за бугром будут мэм, мадам, сэр, а здесь – мужик и баба, мы и жить будем как мужики и бабы в хлеву. Рубрика «Помечтаем спьяну»: если бы я стал президентом, первым бы моим указом было – называть друг друга сэр, мэм, госпожа, господин. Потому что как корабль назовёте, так он и поплывёт. Пока мы плывём как мужики и бабы.

– Имя Дмитрий Нагиев сейчас в первую очередь ассоциируется с «Большими гонками». Почему такой интерес к этим соревнованиям, а со спортом в стране такие большие проблемы? И как считаете, вы вносите свою лепту в популяризацию спорта?

– Я надеюсь, что я и программа «Большие гонки» вносят какую-то лепту. Вернее, я надеялся – до Олимпийских игр. «Большие гонки» существуют в течение 5 лет, и неспроста в Интернете появился заголовок, что русские выигрывают только в «Больших гонках». Значит, мало говорится о спорте. Значит, надо что-то делать, помогать. О культуре и спорте надо думать. Меня на спектакль вёз парень и мы начали с ним говорить про детей. Он говорит: у меня хороший, умный сын – у компьютера сидит. А я говорю: а мы-то в этом возрасте в кирзовых сапогах по помойкам гоняли, гуляли, а они уже сидят! Некая спортивная деградация есть.

– Так и в других странах дети сидят у компьютера.

– Безусловно. В том, что есть там плохого, мы похожи. А хорошее мы не переняли. Это опять в рубрике «Помоги президенту». Я стою на фоне покосившихся декораций и рассуждаю, почему мы проигрываем в Олимпиаде. Мы прогнили, мне так кажется. Коррупции, такого беспредела как у нас нет нигде в мире.

– Вы всё время говорите с позиции отцы и дети. Неужели стареете, кризис среднего возраста?

– Неужели я старею?! Я «Кысю» -то играю скоро будет как 10 лет. Когда я начинал, был молодой и подвижный. Сейчас прислушиваюсь к себе: нет, пока мне не стало тяжелее. Но, чёрт его знает, в 67 лет моё «мур» прокатит?

– Вот вы сравнивали наш спорт и их, а если говорить о театре и кино?

– Говоря о театре и кино, мы с вами свалимся в ту же печаль, которая касалась спорта. Просто пока наш театр и кино никто не видит – мы здесь варимся, а спорт выплеснулся. Но если выплеснется театр и кино, все увидят, что здесь мы находимся в ещё большем позоре, чем в спорте. Сейчас приехал один наш актёр из Франции и говорит: всё, что нам рассказывали о нашем кинематографе – это враньё. Его нет просто. Он говорит: в Европе снимают такой же камерой, с таким же светом, на ту же плёнку, – но всё другое, вообще всё.

– Джеймса Бонда мечтаете сыграть? Есть ещё такой шанс?

– Чёрт его знает. Дэниел Крейг, по-моему, даже постарше меня, - играет же. Пирс Броснан ещё старше – тоже играл. Я даже готов не сыграть Джеймса Бонда – лишь бы его в этой стране начали снимать, лишь бы снимали не только про войну, не только про белую, красную, синюю гвардию, не только «Они сражались за Родину», не только триллеры про Северный полюс, где только двое и никаких декораций, но хотя бы ещё что-то. Пускай не «Пираты Карибского моря», ни «Кинг-Конг», но хотя бы их подобие.

– Ну и напоследок: почему интервью всегда даёте в тёмных очках?

– Первое – это фишка. Второе – я с 7 утра летел. Бизнес-класса в липецком направлении нет: я сидел с бабкой, которая летела практически с курями. Меня посадили отдельно, но сзади неё. Ноги я втянул, и 2 часа сидел, не шелохнувшись. Потом я ехал из Воронежа в Липецк. Для меня это тоже было огромное удовольствие... Всё это не прибавило бодрости. В гостинице я оказался в 3 часа, через 40 минут мне принесли еду, и уже было пора выходить…Я с дороги и без грима. Да, я такой красавчик без грима!

Мария КОБЗЕВА