Общество
4975
05.08.2013 11:37

Забытая война. Народ и армия едины

GOROD48 в рамках приближающегося 100-летия с начала Первой мировой войны продолжает рассказывать о тех далеких событиях, очевидцем которых являлся житель Усмани Борис Княжинский.

Благодаря дневнику Княжинского, предоставленному директором Усманского краеведческого музея Ольгой Кваниной мы имеем возможность узнать о том, что происходило в 1914 году в Усмани, входившей как и Липецк в состав Тамбовской губернии, чем жили наши земляки, как они относились к начавшейся войне, которую раньше называли Великой, чем помогали фронту. Из первой части мы узнали, как встретили жители Усмани известия о войне, о манифестациях и небывалом патриотическом подъеме, об отправке первых усманцев на фронт, решении городского главы Федора Огаркова начать сбор средств для фронта и организации в Усмани лазаретов для раненых.

Между тем, в августе 1914-го Россия, верная союзническому долгу, уже вела боевые действия c австрийцами и немцами на два фронта. Маленькая и, на первый взгляд беззащитная Сербию, за которую вступилась Россия, не просто упорно сопротивлялась, но наносила существенный урон вооруженному до зубов противнику - Австро-Венгрии. Но в войну на стороне Германии и Австро-Венгрии вступила Турция, открывая тем самым фронт против России на Кавказе и бросившись рвать в клочья беззащитную Армению. А освобожденная от османского ига Россией Болгария, быстро забывшая кому обязана своей независимостью, выжидала — на чью сторону перетянется чаша весов. В итоге, «братушки-болгаре» примкнут к кайзеру и здорово ему подсобят на Балканах, увы. После ультиматума о недопустимости оккупации Германией Бельгии, в войну вступит Великобритания. В Европе разгорается пожарище доселе невиданной человечеством войны.

Мы же продолжаем читать дневник Княжинского.

IMG_1474.JPG


Апокалипсис или как в Усмани топили крейсеры кайзера Вильгельма

В августе 1914-го в Усмани создан «Общественный комитет попечения о раненых». Но самих раненых пока не было. Комитету приходилось пока просто как-то содействовать фронту, хотя бы собирая средства. Город же бурлил и полнился слухами. Говорили о неких немецких диверсантках переодетых в одеяния монашек, которые собирались подложить бомбу под усманский собор.

«Пошли среди старух разговоры о конце мира. В Хомутовке О.Константин с амвона возглашает, что за войной последует конец мира: «Я говорил, что откроются мощи Серафима - открылись, говорил про мощи Питирима - открылись, сбудется - и про конец мира!» Много нашлось «пальмертонов» поражающих Германию указательным перстом. В том числе дядюшка Иван Фотиевич, удивляется, почему бы нашим не разбить немцев, взять Берлин и прийти на помощь союзникам. Или разбить Австрию и через нее двинуться к союзникам.

«10 августа в день народного гуляния городской сад был украшен флагами, искусственными цветами. Над входом в сад и в клубном кругу были помещены большие картины, исполненные С.С.Туманьянцем еще к войне 1904 года. С изображением сестер милосердия, оказывающих помощь раненым. По саду продавали живые цветы, конфетти, серпантин. В заключение гуляния М.И.Кайровский сжег устроенный им фейерверк. 

IMG_1512.JPG 
Много повидал городской парк Усмани на своем веку. Помнит и год 1914-й

Одним из номеров представлял взрыв германского крейсера. Изображение крейсера было расстреляно, охвачено пламенем и свалилось на землю с шестов при восторгах толпы. А первым номером были горящие инициалы «Н» и «А», которые также были расстреляны! Музыка при этом играла гимн, а толпа ревела «Ура!». Гулянье дало Комитету 500 рублей.

В воскресенье 17 августа был организован на Соборную площадь крестный ход изо всех церквей. Народу собралось сравнительно маловато. После молебна протоиерей Сергиевский что-то прокричал, что я не расслышал, и все мирно разошлись...

22 августа. Общественный Комитет устроил однодневную продажу флажков союзных держав - явление невиданное в Усмани. К участию была привлечена вся студенческая молодежь, учителя и пр. Ходили с кружками даже Е.Н.Чарыкова (Елизавета Николаевна Чарыкова, начальница женской гимназии) и Новоселова. Чувствовался недохват кавалеров. Всего сборщиков было до 85 человек, при 25 кружках, распределенных по районам. Полагалось на кружку две пары, чтобы разделиться на две смены. Предварительно 19-го в Управе было совещание сборщиков. Шуму, гаму было при этом! Совещание с 7 до 10 с лишним вечера. Сперва Ф.В.Огарков взволнованным голосом прочитал только что полученную телеграмму, что русских разбили в Восточной Пруссии. На минуту все были под впечатлением печального известия. Потом оживились, обсуждая детали сбора. Между прочим, тут же мы узнали, что Петербург переименован в Петроград.

Ученики гимназии и Реального училища изготовили флажки. Полагалось сделать 10.000, но сделали меньше, и их не хватило. Гимназистки сидели над флажками два дня с 7-30 до 9-30. Чарыкова им объявила печальным тоном: «Дети, не шалите, наших убили 80 тыс. человек!» - и это в девочках возбудило веселость.

22-го, к 8 утра, все сборщики, снабженные флажками и украшенные лентами, сошлись к Городской Управе. Здесь все получили кружки и открытые листы, затем пошли в Собор. Протоиерей отслужил молебен и сказал напутственное слово. Уже во время молебна послышалось звяканье в кружки медяков зашедших баб с базара.

Выйдя из Собора, сборщики пропели гимн и разошлись по своим участкам. День был базарный, сразу началась бойкая продажа флажков. Впрочем, крестьяне иные отказывались брать, вообще с недоумением принимали флажки. Уже к обеду поступило несколько заполненных кружек. Я с мамой ходил после обеда по Песковатке. Проходили часов до 8, давали почти все избы по копейке-две или пару яиц. Очень немногие опускали 15-20 копеек. Бежали иногда с другой стороны, крестились, опуская в кружку свою копейку. Иные всхлипывали, тяжело вздыхали. Обманул наши расчеты богатый мужик - Барбашин. Мы пошли к нему - думали получить целковый, а он заставил нас подождать, вышел и объявил, что и так уже жертвовал достаточно и решительно ничего не дал. Мама волновалась чуть не до слез, точно оплеуху получили, говорила она, настроение у нее испортилось. Было очень обидно....

...Среди женского пола разговоры о поступлении в сестры милосердия, а кто постарше - хочет быть просто чем-то быть полезными. Иные выказывали желание взять раненых к себе на дом и ухаживать за ними...»

Впрочем, раненых пока нет.

«Много забрали усманцев на военную службу. Взяли даже таких мирных толстяков, как Коля Поликанин или Митроша Богатырев. Взяли Авдеева. Под угрозой А.И.Матвеев. Много тревожных дней пережил отставной прапорщик Ф.В.Огарков, седой, обрюзгший, с одышкой, с одной почкой - плохой бы из него вышел воин. И все же пришлось ему хлопотать. Из студентов забрали В. Писарева, К. Винокурова, С. Филипова. Одно время город остался было без врачей - Цивинский и Исполатов были в отъезде, Тархова, Былова и Островского забрали. Но потом вернули Тархова, так как оказался устаревшим. Сразу пошли разговоры, того то ранили, того убили. Куда кто ранен, и говорят, тяжело. В этой страшной войне никто не гарантировал от опасности и счастье вернуться домой целым.

Среди юношей несколько охотников поступить в добровольцы. У многих это только разговоры, «Лихорадка» и «Касторка» долго бравировали, принимали воинственные позы, но остались у своего корыта. Но вот кадет, перешедший в 7-й класс, Митя Кабалов уехал в действующую армию, присылал письма и, кажется, слышал орудийную пальбу. По прошествии месяца он, однако, вернулся, и я его видел гуляющим в Городском саду.

...Ребята, собравшись со всей улицы, устраивают игры в войну, производят учения, маршируют и поют, как «канареечка жалобно поет».

Первые раненые и пленные

Первые раненые с фронта поступили в Усмань только в ноябре 1914-го. Об этом Княжинскому, учащемуся в Москве, в Университете, сообщила знакомая в письме, которое опубликовано в дневнике.

«9-го к нам привезли раненых; я только что пришла от обедни, мне сказали, что за мною присылали из земской больницы. Пошла туда. Оказывается, их уже привезли, поят чаем, а некоторые еще принимали ванну. Все земские барышни были уже там и, конечно, толпились без толку. Солдат всего 20 человек в старой больнице, в Арестном доме тоже 20, в Сидельниковском доме пока только 14, в городском 1-м над библиотекой - 22 и во 2-м над банком - 15. Всего, значит, привезено 91 человек. Я участвую в больнице и во 2-м городском...» 

IMG_1428.JPG
Медперсонал и раненые 2-го городского лазарета в 1914 году

Появились и первые пленные с турецкого фронта. Все они не военные, интернированные. 

«15 ноября. Т.В.Винокуровой пишут из Усмани, что там находится больше сотни пленных турок. Военнопленные турки, прибывшие несколько ранее присылки раненых, дали усманцам первую живую иллюстрацию войны. В начале ноября прислал о себе весть В.Писарев. Пока жив и невредим. Стоит с полком на берегу Нарева у Ломжи. 14-го приехал в Москву по командировке С.Филиппов. Участвовал в трех боях, представлен к трем наградам. Отсюда поехал в Усмань...»

Поток пленных в Усмань усиливался. Вот как вспоминает Княжинский, прихавший из Москвы на каникулы: «Когда я приехал в декабре в Усмань, то застал следующее: на бывшем салотопенном заводе в казарме для рабочих размещены пленные австрийцы. Другая их часть помещается в наемном доме на Мещанской улице. Всего пленных около 100 человек. Германцев нет. Среди пленных австрийцев все больше, если не исключительно, славяне. Отношение к ним населения доброжелательное, посещают их, вступают в разговоры. На улице австрияки появляются редко, их партиями проводят обедать. В обществе шли разговоры, что уж очень антисанитарно они содержатся, главным образом, все упирали на то, что они помещены на «сальне». Ф.В.Огарков по этому поводу возмущается, что когда незадолго перед тем на сальнях помещались наши ополченцы, никто ничего не говорил и вообще помещение это вполне удовлетворительно и другого в Усмани подыскать нельзя. Что же касается трех смертных случаев среди австрийцев, на что также напирают критики, то случаи смерти объясняются тем, что эти трое были привезены в Усмань уже тяжело больными.

После начались толки противоположного характера: некоторые граждане, будто бы, чересчур благосклонны к австрийцам. Так, на Рождество по новому стилю пленным было выдано какое-то угощение и даже устроена елка».

Пленные турки в Усмани женились и принимали православие

«Турок поселено в Усмани несколько больше пятисот человек. Это интернированное гражданское население. Так как им предоставлена в городе полная свобода передвижения, то их можно видеть всюду, просто фланирующими или спешащими по делу. Есть среди них богатые, а есть и такая голь, что при сильных морозах, припрыгивая, бегут в рваных штанах и куртках на голом теле. Многие занимаются нищенством, ходят по домам, получая по 2-5 копеек. Первое время, стесняясь, давали даже по гривеннику. 

42250_1000.jpg
Пленных усманцы жалели...
dld-img15.nnm.ru-0111788b477913a16ca05d70ba1.jpg 

Другие турки нашли себе работу, поступили в дворники, подмастерья, открыли свои торговые лавочки. Группа арендовала булочную Серикова, некоторые наметили открыть даже синематограф. Население относится к ним без враждебности, потому что турки ведут себя порядочно, жалоб на них не поступало.

Есть среди них восточные красавцы и на них заглядываются, кокетничают с ними девицы. Вышел даже такой случай. Один турок слюбился с усманкой, чтобы жениться на ней, принял православие. Крестили его в Соборе незадолго до Рождества. Говорят, собралось множество любопытствующих. Были поставлены ширмы, за ними большая кадка — купель.

Перед Рождеством полиции удалось избавиться от наиболее бедствующей части турок. Было прислано предложение, выслать в Кирсанов 70 человек турок. Ну и отобрали, «что нам негоже». Печальное состояние турецкой бедноты в городе, побудило Городскую Управу обратиться с ходатайством или выдавать туркам казенное пособие или убрать их из города. Возможно, в результате этого ходатайства и последовал запрос о 70 турках. Часть турок разобрана по уезду для работы в имениях, например, Охотников взял к себе на винокуренный завод...»

«Много усманцев взято на военную службу. Ратники ополчения взяты уже до 35-летнего возраста. Взяты юноши 20 лет. Ходят слухи. Что дойдет черед и до ратников 2-го разряду, сделав из них выборку. Матери единственных сыновей уже начинают беспокоиться. Взяты частный поверенный Н.И.Некрасов, К.М.Саква, оба Богатыревы. Матери Богатыревых говорят, что один сын в Орле, а другой в Туле. А они оба в действующей армии. Скрывают, чтобы не волновалась. Коля Винокуров уже саперный прапорщик, подвизается на фронте.

Призваны чуть ли не все врачи. Остался, благодаря своей хромоте, один Цивинский. У него громадная частная практика и он, кажется, не слезает с извозчика. Около его квартиры целый город экипажей. Приезжают ведь не только из города, но и уездные, так как на весь уезд осталось два-три врача. В городе есть еще другой врач - городской, еврей. Но он сам все время болеет, никого больных не принимает, лечебницу и лазареты не посещает, «только даром получает большое жалование», - негодует Ф.В.Огарков.

Визит царя и первый павший в бою

«Призванные усманцы часто подают о себе вести, а все горожане интересуются судьбой компатриотов. В конце ноября приезжал С.Филиппов, он завернул в родные края, будучи в командировке за теплыми вещами. Порадовал всех, казался выходцем с того света - из самого пекла военных действий. В.Шепт, как говорят, попал в плен. В.Писарев кончил плохо. 9 декабря он был смертельно ранен в бою около Сохачева, а на другой день, 10-го, тихо скончался. 19-го пришло письмо от его товарища по полку, что толку, а 20 декабря о смерти было сообщено в газете. На всех эта смерть произвела крайне тяжелое впечатление, особенно на Усманскую молодежь, объединителем которой Володя являлся. Все с волнением передавали друг другу печальную новость. Про горе родителей нечего и говорить. Они поседели.

IMG_1415.JPG
Прапорщик Владимир Писарев, первый житель Усмани погибший на Первой мировой

...Папа (отец Княжинского был священником, известным общественным деятелем в уезде, - прим Gorod48.ru) устраивает в своей Покровской кладбищенской церкви после всенощной панихиды по убиенным согражданам и «всем воинам, павшим на поле брани». Панихида производит соответствующее впечатление и много лиц смачивается обильными слезами. Пока имен перечисляется сравнительно мало, но стечением времени их все прибавляется. Городская Дума отвела на кладбище место для братской могилы.

6-го декабря мимо Усмани проезжал поезд с царской семьей (из Воронежа в Тамбов). Усманцы массой направились на станцию. Гимназистки, реалисты со своим начальством, с оркестром духовой музыки, административные лица города, много публики. Все эти собравшиеся мерзли на станции с обеда до 9-и вечера, томились от усталости и скуки. Наконец, уже в темноте, рассеиваемой калильными фонарями, пронеслись мимо, не замедляя своего быстрого хода, один за другим три поезда, даже с занавешенными окнами. Никто не знал, который из поездов был с царем. Разочарованные вернулись домой.

Впрочем, каждому поезду добросовестно кричали «ура!», а реалисты играли гимн. Из одного вагона выглянул повар в белом колпаке, а на площадке другого вагона козырнул какой-то офицер. А в последующих разговорах оказалось, что некоторые, несмотря ни на что, видели царя. Бабы рассказывали, что «сидит он в короне и со скипетром в руках у окошечка».

...Россия вступала в 1915 год.

Продолжение следует...










0
0
0
0
0

Комментарии

Написать комментарий
Как гость
Нажимая на кнопку "Опубликовать", вы соглашаетесь с правилами.