Made in Samodurovka: знаете ли вы, как москвичи щеголяли в кустарных галошах из нынешней Липецкой области?

До Октябрьской революции, да и в первые годы после нее, жители уездов, ныне входящих в Липецкую область, не только обеспечивали себя кустарными товарами, но и продавали их по всей Центральной России. Какие именно, мы можем узнать из исследования, заказанного липецким уездным земством в начале XX века.

В работе московских студентов П.И. Рощина и С.А. Трегубова «Обследование кустарных промыслов Липецкого уезда», хранящейся в Тамбовской областной научной библиотеке, отмечается, что промыслы процветали в основном в местностях с малым количеством частных владельческих земель. Там, где наемный труд отсутствовал, люди жили своим подсобным хозяйством, а помимо этого, в основном в межсезонье, занимались кустарным промыслом.

«Вообще говоря, появление их (промыслов, прим. ред.) диктовалось отсутствие побочных заработков, а в частности, каждый из них появлялся там, где имелся в наличии сырой материал для производства. Так, корзинный — развивался в селах расположенных по берегам реки Воронежа с порослями ивы, производство телег, дуг, кадок и т.д. — близ казенного леса, суконный — близ Усманского уезда, где с давних концентрируется продажа шерсти и т.д…»

И, как говорится в исследовании, «производство холстов, сукон, корзин, дуг не только удовлетворяет нужды уезда, но и значительные массы готовых изделий расходятся далеко за его пределами».

Текстильный центр

Если текстильной столицей Российской империи, а потом и СССР был город Иваново, то в Липецком уезде такой являлось село, а ранее город – Романово.



«Производство холста весьма распространено в целой группе сел лежащих на побережье реки Воронеж, к юго-востоку от Липецка — Романове, Троицком, Падах, Хрущевке, Подгорном и Сырском. Все эти села находятся на близком расстоянии друг от друга — от 1 до 4 верст и на расстоянии 5 – 15 верст от Липецка. Производство холстины кустарным способом является здесь давним и сильно развитым промыслом. Возникновение его приходится отнести еще к тому времени, когда все вышеуказанные села, за исключением Сырского, составляли один общий город Романов, образовавшийся из жителей вотчины бояр Романовых», — писали студенты коммерческого и сельхозинститута Москвы.

Студенты рассказывали, что все же главным занятием романовцев было земледелие. Ткачество существовало, как подсобный промысел, но им две трети года занималось более половины женского населения. И в некоторых семьях было от 3 до 10 и даже более ткацких станков.



Ткацкий станок из музея «Городская управа»

Романовские (имеются в виду и сырские, хрущевский, падовские, подгоренские) ткачихи покупали материал, пряжу, у местных лавочников или в галантерейных магазинах Липецка. Сохранилась фамилия одного из самых крупных липецких поставщиков пряжи — купца Алисова. Липецкие же купцы покупали пряжу оптом в Москве и Ярославле, на фабриках Барина, Крестовникова, Мазурина.

Пряжу изо льна, конопли, которые сеяли на небольших, свободных площадях, делали романовцы и сами. Причем, как отмечают исследователи, этот процесс не сложен. Изготовленную из льняной и конопляной пряжи материю селяне оставляли для собственного потребления.

Выпускали в романовской округе даже ткани с рисунками. А вот станки использовались в основном кустарного изготовления, деревянные и «грубого устройства». Служили станки по 15-30 лет. Площади под ткачество отводились на улице (в теплое время года), в избах или клетях. Как рассказывают студенты-исследователи, мужики ворчали на женщин из-за тесноты в избах. Но зато в таких домах всегда была чистота. Женщины-ткачихи заботились о ней: материя должна получатся чистой!











Кроме грубых деревянных станков, использовались и дорогие, системы «Самолет». Но их могли себе позволить не все. Производительность «самолетов» превышала обычные станки вдвое. «Самолеты» делались настоящими мастерами. Один такой приехал в Троицкое в 1910 году и стал собирать станки по цене 9-10 рублей. Он же передал мастерство и местным плотникам-столярам, не жадничал. Многие его освоили и стали делать «самолеты» по 7-9 рублей за штуку. Но «самолетов» на 1912 год в округе все равно было немного — всего 13.

Сохранились данные о количестве станков в селах романовской округи:

Романово — 270,
Троицкое — 400,
Пады — 300,
Хрущевка — 227,
Подгорное — 250,
Сырское — 50.

Хорошая ткачиха ткала за день на обычном станке 12-15 аршин холста. Плохая — 5-8 аршин, средняя — 10 . Так как «самолетов» было мало, то они в исследовании не учитывались.

Покупали романовский холст липчане, ткачихи возили его на ярмарки, и предлагали по домам «в разнос». «Непосредственно потребителям здешние кустари продают также во время поездок или пешехождения на богомолье в Задонск, Воронеж, Киев и другие города», — говорится в исследовании студентов.



Ткацкий станок из липецкого историко-культурного музея 



Скупали холст и оптовики. Причем в больших количествах. Они даже заказывали ткачам определенное количество материи. Сохранились имена скупщиков и число работавших на их запросы станков.



Скупщики продавали романовский холст в Тамбовскую, Орловскую, Воронежскую, Рязанскую, Харьковскую, Екатринославскую, Витебскую, Смоленскую, Саратовскую, Астраханскую губернии, Область Войска Донского. Торговали скупщики романовскими материями на станциях Касторной, Кантемировке, Каменке, Никитовке. Привозили романовские ткани в Воронеж, Орел, Ростов, Елец, Брянск, Юзовку. В Донецкий каменноугольный бассейн, на Урал и в Западную Сибирь, Кавказ и Закавказье, Персию и Турцию. Скупщица Ефимия Студеникина из Троицкого отправляла холст в Турцию с богомольцами, шедшими в Иерусалим.

Наваривались же скупщики в иных регионах вдвое. 



В Фащевке и Двуречках, где держали отары овец, ткали сукно из шерсти, немного развивалось и ковроткачество. В Фащевке ткачеством сукна из шерсти «по настоящему», то есть постоянно, занимались 20 человек, в Двуречках — 50. Кустарный промысел приносил в год 100-120 рублей. Но, как отмечают исследователи, труд женщин при этом был адским — 12-14 часов в день, 9-10 месяцев в году с перерывом на огородно-полевые работы. На 70 ткачих Двуречек и Фащевки приходилось 520 станков!

География продаж двуреченско-фащевского шерстяного сукна простиралась от Воронежа до Купянска, Чугуева и Харькова. Торговали им и в обеих столицах империи.



Вертикальный станок из липецкого историко-культурного музея 









Валенки империи и галоши советов

Как-то при подготовке материала о данковских помещиках Шишковых, которые в своем имении Спешне-Подлесное разводили бабочек-шелкопрядов и с успехом выпускали отечественный шёлк, мы увидели на стенде школьного музея села Перехваль резиновые галоши. Оказалось, что в соседнем селе Новоникольское существовал народный промысел — производство галош.



В послереволюционное и вплоть до послевоенного времени в наших краях ощущался дефицит резиновой обуви, особенно галош. Черноземы наши жирные, дороги на селе и сейчас не везде проложены, а в то время о них и не мечтали. И еще не вытравленная предпринимательская жилка заставила новоникольцев заняться производством такой обуви самим. Они рыскали в поисках каучука, авиабензина, резиновых колес от окрестностей села вплоть до Подмосковья. Привозили это «сырье» к себе в Самодуровку, так называлось раньше Новоникольское, и лили галоши. Причем они получались весьма приличного качества. Закрыв свои потребности, самодуровцы поставили производство галош на поток, и начали торговать ими на ярмарках по всем соседним губерниям и в Москве.

После Великой Отечественной войны литьем галош занялись новоникольцы, ставшие в боях инвалидами. Имея собственное место работы, они обеспечивали прибылью и других. Правда, однажды в Москве арестовали нескольких новоникольских женщин, торговавших галошами на рынке, за спекуляцию. Под арестом они провели по месяцу-два и их отпустили.

Вскоре советские фабрики освоили выпуск резиновой обуви, и она вытеснила с рынка самодуровские галоши.

Еще каких-нибудь пару десятков лет спроси у любого липчанина, где валяют валенки, он бы ответил — в Желтых Песках. И в самом деле, кустарное производство валенок в этом селе, теперь уже районе города, процветало десятки лет. А в начале XX века местными центрами по изготовлению валенок считались села Ярлуково, Головщино, Крутые и Студеные Хутора.



Ярлуковцы продавали свои изделия на рынках, жители Головщино и Хуторов работали под заказ. Своей шерсти у валяльщиков из этих сел не было, они покупали сырье у тех же фащевцев с двуреченцами, а также на ярмарках в Липецке и Грязях.

Валяльный сезон у ярлуковцев и хуторян разнился. У ярлуковцев он начинался 1 сентября и завершался 1 января, у хуторян — с 15 ноября по 15 февраля. Рабочий день длился по 15 часов. «Рабочие встают ночью, и ложатся спать ночью», — писали студенты Рощин и Трегубов.

В промысле существовало разделение труда, и оно соблюдалось неукоснительно, чтобы качество товара не страдало. Производством валенок занимались шерстобит, настельщик и валяльщик. Мог быть помощник-ученик, который работал бесплатно, и один-два наемных рабочих. Плата составляла 30-40 копеек в день. Но наемного рабочего кормили.





Наши валенки не отличались хорошим качеством. Они были грубыми, или, как их называли, коляными. А вот приезжающие к нам кустари из Твери и Москвы привозили валенки тонкой работы, мягкие и при этом прочные. Естественно, что такой товар расходился на ура. Ярлуковцы с хуторянами и головщинцами гостям по-черному завидовали и считали, что дело в секретном снадобье — винных дрожжах или серной кислоте, которые конкуренты добавляли в воду при валянии шерсти.

Зарабатывали хорошие вальщики в год от 100 до 125 рублей, изготавливая по 80 — 150 пар валенок. Чтобы выйти на такие цифры надо содержать по 80-10 наемных рабочих. В каждом из указанных сел таких мастеров проживало от 4 до 6.

По состоянию на 1912 год, в Ярлуково валяльный промысел развивался. В Крутых Хуторах развивался, но слабо, в Студеных Хуторах — хирел, как указано в исследовании студентов. Буквально житья местным изготовителям валенок не давали конкуренты — вальщики Твери и Москвы. Из-за них же в упадке находился промысел в Головщино. Исследователи завершали главу о валенках призывом срочно раскрыть московско-тверской секрет вальщикам Липецкого уезда, иначе — всё. Возможно, этот секрет так и не была раскрыт, поэтому сегодня мы практически и не знаем, что региональным центром валенок в начале XX века были указанные села.

В начале века XXI-го мы побывали в гостях у одного из последних вальщиков Желтых Песков Алексея Стюфляева, так вот он вымачивал шерсть с использованием серной кислоты — в пропорции 50-60 граммов на литр воды. А потом несколько часов сушил валенки в русской печке. Может в этом и был секрет того, что Желтые Пески до недавнего времени считались столицей валенок региона?

Телеги и сани делали сами

Вплоть до 60-х годов прошлого века главным транспортом в деревнях оставался гужевой. Телеги и сани, конечно, производились и на фабриках, но на местах рынок насыщался местными умельцами. Липецкий уезд исключением не являлся. Так, например, кустарное производство дуг для упряжи существовало в Бутырках Липецкого уезда. К 1912-му году, когда студенты из Москвы проводили исследование по заказу липецкого земства, бутырцы гнули дуги уже 40 лет. В Семеновке (ныне это село называется Плеханово) специализировались на бочарном производстве. Кроме того, в Семеновке существовало и кустарное производство прялок. Причем семеновцы делили лес с бутырцами — те покупали для производства дуг часть вётл более для того подходящую, бондари-семеновцы для кадушек, бочек, лоханей, брали ту часть ветлы, что подходила им. Ничего не пропадало и деньги экономились.

Гнули дуги на специальных станах. Стоила одна дуга 1 рубль 80 копеек. Но бывали и дуги сложные, так называемые «Московские» восьмивершковые. Их стоимость могла доходить до 20 рублей.

Дужник работал один, без помощников и нанятых рабочих. Сбывали дуги бутырские кустари на ярмарках в Липецке, Грязах, в Лебедянском и Усманском уездах.

Дужным промыслом в Бутырках в начала XX века занимались 30 семейств. За год дужник мог заработать 30-40 рублей. Но некоторые зарабатывали по сотне и более. Сохранились даже имена искусных и хорошо зарабатывающих бутырских дужников: Павел Никанорович Гончаров, Федор Иовлевич Наземцев, Илья Михайлович Попов.

Сегодня аутентичные дуги можно увидеть в музее «Городская управа», там же хранятся кустарные бочки и кадушки. А на лошадиную упряжь, правда, в современном исполнении, можно посмотреть в липецком зоопарке.








 










В Липецком уезде существовал и промысел по изготовлению саней и телег.

На изготовлении простых саней-розвальней специализировались в Студеных Хуторах. Если женщины там занимались ткачеством, то мужики — мастерили сани.

Этот промысел в Студеные Хутора пришел из Задонского уезда, им поделились с хуторянами мастера из села Муровляново.
Сезон по изготовлению саней начинался Филипповским постом, 14 ноября по старому стилю, и продолжался до Масленицы. Строились сани из сборного леса, причем дубовые части покупались в задонском Муровляново, у некоего Обухова. Березовые части — в Романовском лесничестве. Причем, кто мог себе это позволить, запасался материалом на весь сезон.

Трудились кустари ударно. За день строили одни сани. В сезон — 50! Лучшими санями считались те, что строились в начале сезона. Они стоили 4 рубля. По мере продолжения сезона сани дешевели, продавались по 3 — 3,5 рубля, а изготовленные под конец сезона могли продаваться и за 2 рубля и даже за 1 рубль 60 копеек. Средняя же цена саней составляла 3,5 рубля. В принципе, сани стоили, как пара валенок. Самыми дорогими были сани на заказ — их продавали за 4,5 —5 рублей.

Санников в Студеных Хуторах насчиталось 75 человек, или 25 семейств. За сезон они строили около 3750 саней. Покупали сани их земляки и липчане. За год средний санник зарабатывал 50 рублей.

Сохранились имена мастеров, которые могли за сезон построить 100 и более саней: Кондрат Петрович Волокитин, Гавриил Васильевич Чеботарев, Иван Алексеевич Гуков, Аким Федоров.

Производство саней считалось простым. 



Телеги и дроги делали в трех селах Липецкого уезда: уже упомянутых Семеновке, Двуречках и Фащевке. В Семеновке и Фащевке жили по 10 тележников, в Фащевке — трое.

Сезон производства дрог и телег начинался весной и заканчивался к летней Казанской (конец июля). Телег — с Покрова (середина октября) до Великого поста (конец февраля — март).

На изготовление простых дрог уходило полтора дня, с обшивкой — 2,5 дня.

Дрожка или телега стоила 5 рублей на рынке, 6 рублей — на заказ.

В Семеновке производили за год до 600 дрог и телег, в Фащевке — 500, В Двуречках — 75.

Тележник зарабатывал за год 75 - 100 рублей.



Сани и телеги сегодня можно встретить разве что в липецком зоопарке, да и те - металлические. На санях катают детей, на телегах развозят корм и воду животным









Ссёлки — там, где плетут кошёлки

Те, кто постарше помнят еще бабулек с пучком лозин за спиной. Вплоть до 90-х годов XX века в некоторых близких к Липецку селах существовал корзинный промысел. Причем он долго сохранялся в Ссёлках, вошедших в городскую черту два десятка лет назад. О Ссёлках даже ходила поговорка: «Ссёлки — там, где плетут кошелки».



Но на момент исследования по заказу липецкого земства, в 1912 году, локально промысел был выявлен исследователями в Сокольской волости, в Ссёлках, Желтых Песках, Бутырках, Никольском, Большой Кузьминке.

Лидировали в этом промысле Желтые Пески, там плели корзины 450 человек. В Ссёлках в то время плели корзины и иные изделия из лозы всего 15 человек. В остальных деревнях и того меньше, порой мастеров не набиралось и десятка. Это уже в советское время Ссёлки станут едва ли не столицей лозоплетения и вязания веников.

Исследователи выяснили, что в Желтых Песках промысел появился в середине XIX века. Побочный заработок требовался желтовцам (село уменьшительно называли, да и до сих пор часто называют Желтовкой) в виду того, что почвы там песчаные и земледелие затруднено. Моста же через реку Воронеж не было и на правом его берегу брать земляные наделы, заниматься сельским хозяйством возможности не представлялось. Приходилось плести корзины, постельни для саней, кошелки (круглая корзина).

Хороший мастер за сезон плел до 100 постелен, 150 корзин, 200 кошелок.

Еще один «хлеб» желтовцев заключался в плотницком деле. Желтовские плотники уходили работать в другие села и волости.

Плетение корзин для жителей указанных сел было пусть и небольшим, но подспорьем, плели корзины семьями, наемного труда не использовали. Зафиксирован лишь один случай использования наемного труда — кустарем из Большой Кузьминки, ему удалось получить подряд на корзины для свекольно-сахарного завода в Лебедянском уезде.

Ивняк кустарям приходилось скупать по всей округе — в Сокольском, Липецке, и даже в Дикинской Слободе. Заготовка сырого материала начиналась осенью, когда отрастали годичные побеги — только они шли на плетение.

По словам директора музея «Городская управа» Ирины Сулиной, работа московских студентов, скорее всего обуславливалась трендом того времени — необходимостью поддержки государством народных промыслов.

— В начале XX века в стране начался упадок народных промыслов, видимо в связи с индустриализацией. В каждом выпуске журнала липецкого земства освещалась эта проблема.

После революции корзины продолжали плести, но все больше в Ссёлках. А в Липецке, где и до, и после революции было множество скотобоен и развито скорнячество, начал процветать промысел изготовления тулупов из овчины. Мастера по пошиву тулупов если не получали заказов на дому, сами ходили по дворам и предлагали свои услуги. У кого где-то завалялась овчина, делали заказ, и портной жил несколько дней у заказчика пока не пошьет хозяину тулуп или хозяйке с дочками полушубки.

Уже в позднее советское время в Липецке возродился промысел — романовская игрушка. Его центр сейчас находится в некогда текстильной столице Липецкого уезда а теперь района — Романово со штаб-квартирой, то есть музеем, в Троицком.

Ну, и, конечно же, в советское время Липецк славился своей «хохломой» — продукцией фабрики «Липецкие узоры».



Липецкие узоры в музее «Городская управа»



По сути, народный промысел вылился в региональную индустрию. Художников для росписи посуды, самоваров, чайников, чашек, ваз, да чего угодно, готовил целый ряд средне-специальных учебных заведений и худграф ЛГПИ. Мастера умели творить в любом из стилей — будь это хохломская роспись (появился отдельный стиль «липецкая роспись», отличавшийся от хохломской другой гаммой), лаковой миниатюре с палеховской росписью, гжельской, жостовской, городецкой росписями.



На рубеже 80-90-х годов прошлого века продукция фабрики реализовалась за валюту. В двухтысячных годах липецкая хохлома прекратила существование. Фабрику в Сырском Руднике купили москвичи и переформатировали под обычную мебельную.

Главное фото Галины Головиной