Отшельники из Немерзи

Репортаж об умирающей, но живописной деревеньке с красивым названием Немерзь, затевался как новогодний, в рамках «Маршрутов выходного дня». Побывать здесь репортерам GOROD48 рекомендовали блогеры-путешественники еще летом. Журналисты же выбрали, возможно, не самое удачное время года - зиму. Хотя, может быть, так и должно было случиться. Потому, что картина, представшая перед нами, оказалась отнюдь не пасторальной, и поездка в Немерзь получилась не описанием  очередного интересного пункта в наших маршрутах, а стала выявлением очередной «болевой точки» на карте Липецкой области.

Но нельзя сказать, что все увиденное заставило разочароваться полностью. Нет. Природа в Задонском районе и в зимнее время заставляет ахать. Тем более, когда мороз и солнце.

Действительно, день был чудесный, когда редакционная машина взяла курс на Немерзь. Все вокруг искрилось, деревья стояли нарядные, в сияющей изморози, и ничто не предвещало разочарования. Однако сразу после поворота в поля у Камышевки, там, где указатель на Немерзь и проселочная дорога, путь через пару десятков метров был перекрыт серьезными наносами снега. Таким, что преодолеть его мог либо грузовик, либо трактор. Даже редакционной «Ниве» он оказался не по зубам. Постояв, попробовав толкать машину, решили заехать в камышевский сельсовет, справится, как и когда лучше попасть в соседнюю деревеньку.

В администрации села как раз на места оказалась и глава – Надежда Руднева. Она без перерыва общалась по двум телефонам – мобильному и стационарному.

- Вот как раз у меня тут сейчас не администрация, а министерство по чрезвычайным ситуациям! - говорит Надежда Дмитриевна, услышав о нашей проблеме. – В Немерзь надо и автолавке, и соцработникам….

Надежда Руднева рассказывает, да, мол, проблема проблем в снежные зимы – как добираться до села, в котором живут 11 человек. Проблема не для экстренных служб, а больше для обычных людей, особенно путешественников и каких-нибудь охотников.

- На самом деле соцработникам легче. Они могут и трактором, и грузовиком четыре километра доехать, что, собственно и происходит. Два раза в неделю в Немерзь ездит автолавка, так, что от голода там никто никогда не страдает. Но бывают неудобства. Как в вашем случае. Природе ведь не прикажешь. Вчера расчистил грейдер дорогу, а сегодня вновь снега навалило, вы же видите какова нынешняя зима…

Надежда Руднева рассказала, как ей приходилось деньги выбрасывать на ветер в снежные зимы.

- Представьте, в одну из зим только-только грейдер расчистил дорогу до Марьино и Немерзи, расплатилась, а в ночь сильнейший снегопад, и снова сугробы в метр, а к вечеру следующего дня – оттепель с дождем и все поплыло… Так что, давайте так: в четверг в Немерзь идет автолавка, дорогу в любом случае будем пробивать грейдером, и – добро пожаловать!

В четверг утром – вторая попытка попасть в недоступное село. Такое редко бывает,  когда репортаж дается не с первой попытки. После поворота с Камышевки на Немерзь, вроде и не видно того снежного намета, и даже колея есть от проехавшей в сторону села машины. Но следов расчистки грейдером – нет. Наивно полагая, что тут так чистят, и ничего, на полноприводной «Ниве-Шевроле» проскочим, дали по газам. Даже проехали километра два. А дальше машина села на брюхо, колеса забуксовали по снегу и ни «тпру», ни «но». Встали в чистом поле, на декабрьском морозце, пытаясь раскачать машину, и как-то выбраться из сугробов. Но все тщетно, и уже собирались возвращаться в Камышевку пешком за каким-нибудь трактором.

Вдруг на дороге, точнее ее подобии, появился человек. Он шел пешком в Немерзь и помог нам толкать машину. В итоге, вчетвером ее удалось выкатить на пашню, по которой можно потихоньку хотя бы вернуться назад, в Камышевку.  Неужели попасть в село и со второй попытки не удастся?  Однако человек, шедший пешком в село, Игорь, сказал, что есть тут другой путь в Немерзь, через Гнилушу. Придется дать крюк километров в 20-25. Зато гарантировано – мы в село попадем. Игорь взялся нас сопроводить. И вот тут выяснилось, что ничего под солнцем не бывает случайно.

Наш проводник Игорь, внешне чем-то похож на актера и музыканта Петра Мамонова, причем в роли отца Анатолия из «Острова» Павла Лунгина. У него даже следы готических знаков на правой кисти, видимо, в молодости был неформалом. Но в душу к Игорю лезть не стали, хотя он оказался весьма интересным собеседником.

«Засыпаю в Украине, просыпаюсь в Алеппо. Надоело!»

- Значит, посмотреть хотите - как живет Немерзь? – Да сейчас увидите! Уже видели, как сюда добираться? Смотрите дальше!

Игорь Бартеньев, как выяснилось, не местный. Он липчанин. В 90-е облюбовал здешние места, познакомившись с задонскими монастырями, живя в них трудником. И, как сам он говорит, любя тишину и, напротив – не любя городскую суету, стал подолгу жить в Задонском районе. Сейчас работает на пилораме, ее и охраняет. А в Немерзь он шел пешком, чтобы проведать 92-летнюю бабу Клаву.

- Она одинокая. Бог не дал ей детей, у нее крестник один только есть, в Воронеже где-то живет. Мы еще от монастыря ее наведывали, помогали, и вот по привычке захаживаю к ней в гости, ей всегда нужна помощь…

По пути замечаем странную картину: местами поля, причем по обе стороны дороги не убраны. То гектары кукурузы аж до горизонта, стоят, то подсолнечника. И тучи кормящихся в поле птиц взмывают в небо, потревоженные гулом мотора машины. Им тут раздолье нынешней зимой! 

А Игорь начал ругаться.

- Ну как так?! Весь подсолнечник стоит со шляпами, я-то думал, может они верхушки как-то собирают, а нет – весь стоит, с семечками! Это сколько же масла можно было нажать? Залили бы полстраны им бесплатно! Да кто такое допускает?! Да при Сталине бы… Где, вот, Путин, куда он смотрит?!

«Не приезжать же Путину убирать поля?» – это уже вопрос к Игорю.

- А почему всегда все переводят стрелки на «не будет же Путин все делать за всех?». Понимаю этот стёб, но коль он держит долгие годы этих руководителей, то и отвечает пусть за них, работает за них, коль он их не хочет менять на других, - говорит Игорь.

- Вообще бардак этот надоел, - продолжает Игорь. – Вот сейчас вам расскажет баба Клава, как она выживает в Немерзи. Правда, она радио слушает, и Путина очень любит. А вот я перестал вообще всем политикам доверять, и телевизор смотреть. Вот почему, у полковника этого, как его, арестовали которого, Захарченко, миллиарды, а у людей денег нет вообще?! Сколько министров Путин пересажал? Одного пока? А губернаторов? Двух-трех? …Да в дерьме мы по уши живем! Напишите об этом. Напишите, что в Немерзи той же ни дороги нет, «скорая» к людям проехать не может, воду часто отключают, люди живут отшельниками. А то у вас все у журналистов, что ни читай, что ни слушай и не смотри: «Украина да Украина, Донбасс да Донбасс, Сирия да Алеппо!». Когда вы про Россию будете говорить, как она живет, какие у нее проблемы? Расскажите, наконец, как народ нищает, а кучка – жирует и, что эти проблемы главнее сирийского или украинского вопросов.  А то я, смотря телевизор, засыпаю на Донбассе, а просыпаюсь в Алеппо. Надоело, честное слово. Я даже этот зомбоящик вынес в сарай…

Озадаченные вопросами и предложениями Игоря, добираемся до Немерзи. 

«Денег нет, но все нормально»

Вот и Немерзь. Домики старые в основном, но есть и новые. Кто-то облюбовал эти места под дачи, а кто-то и всю жизнь прожил в древних домишках. Несмотря на то, что все в снегу, как-то ощущается, что летом здесь живописно.

И самое интересное - на въезде в село встречаем  грейдер. Вслед за ним в Немерзь пробилась и машина фельдшеров. Жизнь началась. Как выяснилось, мы выехали слишком рано, до того, как на дорогу вышел грейдер. Иначе не застряли бы. Зато не встретили бы нашего «отца Анатолия» - Игоря Бартеньева и не услышали его сермяжной правды.

Домик бабы Клавы, то есть Клавдии Николаевны Сидоровой – старинный, ему 200 лет. 

Сама же хозяйка младше дома всего-то лет на сто с небольшим. Она с трудом ходит, полулежит на диванчике, на спинке которого тихо «гутарит» радиоприемник, ее единственный источник информации. Бабушка находится в том самом возрасте, когда как бы запущен процесс превращения взрослого некогда человека в младенца. Когда кожа белеет и становится прозрачной, когда взгляд – светлый и чистый как у ребенка. У таких людей еще лучезарная улыбка и они всех любят.

Баба Клава улыбаясь, машет рукой на Игоря:

- Да нормально я живу! Я же вижу, что наша страна всем помогает сейчас, ей самой тяжело. Мы потерпим…

- Ну, вот опять! Я ж говорю…  Игорь обхватывает руками голову.

А мы просим бабулю рассказать о себе, хоть немного.

- А что рассказывать? Всю жизнь здесь прожила. Это дом моего деда, дому -200 лет. Отсюда и папа мой на фронт ушел…

Дальше бабуля рассказывает то, от чего ком в горле. Как ее отец ушел на фронт, как попал он сначала в Липецк, на формирование, а потом – под Елец и сразу в бои.

- А там, в Ельце его ранило в обе ноги. Он оказался в госпитале, в Мичуринске. Спасти его не удалось. Имя папы высечено на памятнике, третий сверху в списке братской могилы умерших в мичуринском госпитале от ран. Вот так! Мы были с мужем там несколько раз. А я заняла место папы в колхозе. Кроме работы в колхозе, нас еще на окопы гоняли куда-то под Воронеж. Жили в Верхней Колыбелке, ночью нас поднимали, строили как военных в шеренги, и мы шли, пока темно, рыть окопы. А где-то за Хлевным все грохотало, шли бои, летали самолеты, но, к счастью, нас ни разу не бомбили… А из нашего села, между прочим, на фронт ушли 42 человека. 21 погиб – ровнехонько половина! Сиротами остались 52 детей…

Оказалось, что баба Клава официально признана труженицей тыла. Но вот пенсия у нее всего 13 тысяч. И льгот, по ее словам, нет.

- Были раньше льготы, но почему-то их все поснимали,- говорит она.

А дальше бабушка-божий одуванчик поражает своей бухгалтерией. Оказывается, из 13-тысячной пенсии, она отдает 8 тысяч женщине, которая за ней ухаживает, выносит опорожнить биотуалет, по утрам варит кашу. Ходит к ней трижды в неделю готовить еду и соцработница. Но бесплатно. Хотя, продукты все бабушка оплачивает, благо автолавка останавливается у ее дома. Благодаря этому, ей не скучно. По понедельникам и четвергам в ее доме собираются все 11 жителей села, ждать автолавку. Еще 2500 рублей бабуля платит за электричество. Газа в селе нет, поэтому топятся все тем, кто к чему приспособился. Бабе Клаве при помощи ее воронежского крестника поставили специальное электроотопление.  Еще 330 рублей она платит за воду, и 500 рублей дает за стирку своих вещей сотруднице собеса. На руках остается совсем чуть-чуть. По ее признанию, она вынуждена отказаться от лекарств, потому что они очень дороги, а льготы с нее кто-то снял.

- У меня глаза больные, капли нужны специальные, но они стоят 500 рублей. Разве ж я могу купить их? – говорит баба Клава.

Перед нашим уходом, баба Клава всё же настаивает, что все, на что она пожаловалась – ерунда, это не жалоба вовсе, а так…

- Да нормально живется, слава Богу! – резюмирует бабуля. А ее гость Игорь опять с досадой машет рукой и тяжело вздыхает.

Без дорог и без воды…

На другом конце улицы в это время, возле колонки – небольшая суета. Две женщины дергают ручку и громко возмущаются.

- Ну, вот опять нет воды!  А почем мы знаем – почему? – говорит  Никулина Мария Ивановна.

- Ах, вы корреспонденты?! Может, вы спросите в водоканале – почему нет воды в Немерзи, и когда ее дадут?

Куда же отступать, звоним в комплекс «Задонский» филиала «Липецкий» облводоканала.

- Мы знаем, что там нет воды,  да только представляете, не смогли мы проехать туда, дорога вся завалена снегом! – говорит девушка на том конце мобильной связи.

Объясняем, что грейдер сегодня прошел, можно ехать, и слышим обещание, что, мол, обязательно завтра с утра будем в Немерзи.

А Мария Ивановна Никулина рассказывает о житье-бытье.

- Село наше – сказка. Да вот бы еще сказку сделать былью, - прямо стихами говорит Марь Иванна. - Да еще если пруд почистить! Да что там… Если дорогу не могут сделать да чистить ее почаще… А властям мы сто лет не нужны. Перед выборами только о нас вспоминают. Глава района и его зам были тут перед последними выборами, агитировали. А когда начинаем им проблемы свои вываливать, что-то просить, они парируют: «А чего это мы будем вам тут что-то делать, вас тут есть-то три калеки!». Да хоть одна бабка оставалась бы, для нее одной нужно делать все! Вот когда таким будет подход наших властей, тогда какой-то толк будет.

Ее соседка, Нина Михайловна, рассказывает о другой соседке, которая на зиму и вовсе уезжает из села и снимает квартиру в Липецке.

- Да, вот сами с ней поговорите, - протягивает свой телефон Нина Козлова.

По телефону Нины с нами говорит Наталья Березнева. Она рассказывает, что ее сын – инвалид по зрению. Он учится в специализированной школе-интернате, в Липецке, поэтому она вынуждена снимать в пригороде квартиру и сына возить в школу.

- Конечно, мы вполне спокойно ездили бы и из Немерзи, ведь это не так далеко, у нас есть машина, и я ее вожу. Но имея свой дом, я вынуждена снимать жилье. И все из-за чего? Из-за дороги, по которой зимой легковушке не проехать!

Оказалось, жители Немерзи со своими проблемами обращались даже к Путину. Четыре раза! Но все вопросы традиционно футболились на местный уровень, где всегда разводят руками и говорят: «Денег нет!».

Из-за дороги, всего из-за полотна в четыре километра село Немерзь, которое построил помещик для своей дворни более двухсот лет назад и назвал в честь незамерзающих зимой родников, вскоре может обезлюдеть и исчезнуть с карты, как исчезли сотни сел в Липецкой области и сотни тысяч – по стране. Простояли по несколько сот лет, пережили все лихолетья, однако не смогли одолеть перестроек и эпохи «стабильности». Умрет скоро еще одна деревенька – душа России. 

Евгений Федерякин