Игорь Бутман: «Бутман-саксофон» будут выпускать американцы в Тайване

Накануне по приглашению Липецкой областной филармонии в нашем городе выступил всемирно известный саксофонист Игорь Бутман со своим Московским джазовым оркестром и американским вокалистом Алланом Харрисом. Певец из США работает с Бутманом отнюдь не случайно: Аллан Харрис — обладатель премии «Выдающийся джазовый вокалист», певец и композитор мирового класса, который активно гастролирует в Соединенных Штатах и Европе.

Игорь Бутман и компания вышли на сцену в одинаковых костюмах, галстуках в фирменных цветах российского флага и экстравагантных красных носках. В ходе концерта виртуоз много шутил (в том числе на тему гречки и отношений с США) и исполнил «Wonderful Life», «Очи чёрные», «Луч солнца золотого», произведения и аранжировки своего друга и учителя Николая Левиновского и множество других композиций. Концерт длится почти 3 часа, после чего Бутман охотно согласился подписать диски поклонникам и пообщаться с липецкими журналистами.

— Во время концерта прозвучала шутка на тему Америки. Вы много гастролируете, в том числе и в США, и при этом являетесь активным сторонником политики президента Владимира Путина — в 2012-м году даже были официально зарегистрированы как его доверенное лицо. Санкции вас никак не коснулись? По-прежнему приглашают на гастроли?

— Нет, санкции на мне никак не отразились. Я не такая большая политическая фигура. Вообще, я считаю — санкции не та мера, которая может привести к какому-то хорошему результату. Они приняты, и мы должны с ними жить, но от общения мы не можем отказаться. Во-первых, нас приглашают. Гастроли в Америке у нас были в июле, в сентябре, теперь я поеду в США в январе — буду выступать там с американскими партнёрами, со своими друзьями. Помимо того, что есть какие-то недопонимания с двух сторон, есть вещи, в которых мы не должны терять связи. Я уверен — проблемы когда-то решатся. Поэтому мы не должны растерять друзей. В мире очень много людей, которые разделяют позицию нашего президента. Я с одной стороны — доверенное лицо Путина, а с другой — знаю очень много американских политиков, и Америка является моей второй Родиной, в своё время я оттуда уехал, но жил там очень долго, у меня там много друзей. Наш президент на «Форуме действий» Общероссийского народного фронта недавно сказал: «Америка — великая страна, там живут великие и талантливые люди». Имея разногласия в политике, мы не можем отрицать успехи этой страны, мы играем ту музыку, которая там родилась — но она родилась не без участия величайших российских композиторов и музыкантов. Поэтому мы продолжаем мировую традицию культуры, и то, что нас приглашают выступать в Америку, очень важно, хотя в одном издании как-то написали: «Привозить в Америку джаз — всё равно, что в Россию, в Сибирь привозить снег». Но люди всё равно приходят, восхищаются. У нас был большой тур по США, 15 концертов, 12 городов, и города были совсем не большие — ни Чикаго, ни Нью-Йорк, ни Лос-Анджелес, а города Коламбус, Лон Три (Колорадо), мы были в Южной Дакоте в том месте, где выбиты в скале четыре американских президента, и мы играли в огромных залах, и они были заполнены — люди восхищались джазовым искусством русского оркестра — а это уже было во время всех этих санкций, в сентябре месяце. Так что как доверенное лицо президента я должен делать так, чтобы нашей страной гордились, чтобы Россией восхищалось — и ей восхищаются во многих аспектах, и боятся, и восхищаются, и балет наш любят, и Рахманинова, и Юрия Башмета, и вот теперь неожиданно вдруг джаз всех покоряет. Но мы для этого очень серьёзно работаем, каждый раз много ищем, и каждая гастроль в любом месте — будь то Нью-Йорк или Липецк — для нас это самый серьёзный подход ко всему, в этом и залог какого-то успеха.

— Несколько лет назад в Липецке вы говорили, что есть задумка самому начать выпускать музыкальные инструменты. Может быть сейчас, на фоне громких заявлений о необходимости тотального импортозамещения, пришло время заняться этим производством?

— Я начал думать об этом, когда вступил в партию. Я считал, что имея какое-то отношение к власти, это будет легче делать. Но если и стало легче, то очень не намного. Я сейчас пытаюсь уговорить инвестировать в производство российских инструментов людей, которые дистрибьютируют и продают их по всей стране, больших магнатов. Мы изучаем рынок, изучаем спрос, конкурентную ситуацию. Сейчас готовится «Игорь Бутман-саксофон». Его будет делать американский производитель Роберто, а само производство размещено в Тайване. Но если мы сделаем здесь какие-то мощности для производства инструментов — может, саксофоны «Бутман» будут выпускать и в России. Это было бы здорово, это моя мечта, и сейчас хорошее время это начинать.

— Возвращаясь к липецкому концерту, какие остались от него впечатления? 

— Судя по аплодисментам, он удался. Было очень легко играть, зрители принимали все наши нюансы, прекрасно принимали молодых музыкантов, и аплодировали им не меньше, чем мне — хотя это обидно. Я шучу! Концерт был замечательный, публика тоже. И зал очень хороший. На сцене было легко играть, и в зале звук был хороший. Каких-то акустических ям нет. Люди прекрасные, так что я играл и получал удовольствие. Бывает, что когда на сцене как-то не так комфортно, ты начинаешь нервничать: и вроде бы играешь хорошо. Но переживания не дают спокойно доносить, что хочешь — приходится пережимать себя. Здесь, при всём том, что мы серьёзно работаем, не надо было себя пережимать, был хороший контакт с публикой, люди понимают юмор. Когда мы начинаем концерт — мы всегда хотим сделать его как-то по-домашнему, чтобы не было официоза: мол, из Москвы мы приехали в глубинку. У вас люди хорошие и самого начала принимали нас очень хорошо. Концерт замечательный, надеемся приезжать ещё чаще с разными программами. В Липецке я уже не в первый раз. Был в лётном центре, встречался там с музыкантами военного оркестра, говорили о необходимости поддержки Министерством обороны духовых оркестров. Кстати, сейчас благодаря приходу Сергея Шойгу прошёл фестиваль «Армия-джаз». В вашем авиацентре мне даже удалось посидеть за штурвалом тренажёра! А вообще, мы, артисты, несчастные люди. Сегодня приехали в 4 часа, до 5-ти покушали, и с 5-ти мы здесь — сначала провели репетицию, потом концерт, и сейчас поедим и уедем. Но мы видели МиГ-21, мы знаем, то здесь есть металлургический комбинат и много всего хорошего! Надеюсь, вернёмся сюда с фестивалем, который делает Леонид Винцкевич «Джазовая провинция». А пока мы завтра улетаем в Южно-Сахалинск, а сегодня утром я прилетел из Баку, а позавчера я был в Ростове-на-Дону. Как говорится: приходится рвать когти!

— Современной музыкой интересуетесь, слушаете?

— Не могу сказать, что я специально интересуюсь — но я смотрю телевизор, каналы, где наряду с джазом играют поп-музыку. Я не интересуюсь только шансоном! Это как у одного музыканта спросили, когда он лежал в больнице: «У вас есть на что-нибудь аллергия?». Он сказал: «Да, у меня аллергия на кантри, когда звучит кантри — мне плохо». Мне не совсем плохо от музыки шансон — но я не могу сказать, что я её больший поклонник. А все остальное я смотрю, интересуюсь и нашей, и зарубежной музыкой, обращаю внимание на что-то интересное, на талантливых певцов и певиц. Как раз сегодня мы разговаривали с президентом одной звукозаписывающей компании, и я его попросил, чтобы он мне нашёл статистику, кто лучше всего продаётся из зарубежных исполнителей в мире, и кто лучше всех продаётся у нас в стране. Есть такой замечательный певец Тони Беннетт, который уже несколько лет подряд записывает альбомы с популярными исполнителями: раньше это была Лайза Миннелли, Дайана Кролл — более мейнстримовские певцы, а несколько лет назад он записал альбом с Леди Гага, с Эми Уайнхаус, с другим исполнителями — с Кристиной Агилерой и прочими. 85-летний потрясающий певец обращает своё внимание на звёзд, которые поют и джаз вместе с ним, и он поёт что-то их с ними вместе. Может быть, я тоже что-то подобное сделаю — но, надеюсь, не в 85 лет. Мы воссоединимся и сделаем интересные проекты с молодёжью. Ребят молодых, которые работают в моём оркестре, я постоянно спрашиваю, что сейчас нового, кто что играет, кому что нравится — они в этом мире больше крутятся, им это ближе. Так что слушаю, не могу сказать, что сижу и анализирую, но и не скажу, что мне это не нравится.

— Свои ученики у вас есть? Видите в них будущих звёзд?

— У меня нет формальных учеников, но все молодые ребята, которые играют в моём оркестре, фактически — мои ученики, так же, как я был учеником того же великого Давида Голощёкина. Он мне не давал формальных уроков, но я слушал, смотрел, мотал на ус. Таким же моим педагогом был Олег Лундстрем, я смотрел, как он руководит оркестром, что он делает, что-то мне нравилось, что-то вызывало некоторые сомнения. Но теперь, когда я начал руководить оркестром, я во многом с ним согласен. Николай Левиновский — тоже мой учитель в какой-то степени. Так что все ребята, которые здесь, — это мои ученики. Иногда я куда-то выезжаю, даю мастер-классы — эти дети тоже становятся моими учениками. Учеников очень много, и главное — у молодёжи есть энтузиазм играть, это им очень нравится. На конкурсах 15-16-летние юноши и девушки играют очень неплохо, а некоторые просто поражают.

— Помимо джаза у вас есть личные музыкальные пристрастия, которые повлияли на вас как на музыканта, на ваше формирование? 

— «Deep Purple» — это та группа, которая на меня повлияла во многом, её энергия. Страсть, напор, мощь. Я до сих пор люблю слушать «Deep Purple», несмотря на то, что уже слушаю и классику, и современную музыку, «Deep Purple» меня по-прежнему восхищает.

— Почему именно джаз объединил многих постсоветских людей?

— В Советском Союзе, когда я начал играть, джаз не был даже запрещён — но его просто не было: ни в магазинах, нигде, а сейчас легко можно достать в Интернете. Если взять в целом, то поп-музыка, даже мировая, она достаточно примитивна, и человек развивающийся, который читает хорошие книги, интересуется чем-то, смотрит хорошие фильмы, слушает хорошую музыку — он постоянно что-то ищет, он чисто физически не может принимать три притопа, два прихлопа и три аккорда. Я уже не могу слушать музыку, где нет диссонансов, каких-то неожиданностей. Для меня это уже чисто физически нехорошо. Так же и для молодых людей, на них навалился такой поток, они всё это увидели, прослушали, и вдруг начали искать для себя что-то другое. Есть даже люди, которые идут дальше джаза и слушают авангард или какие-то перфомансы. Я их понимаю — они ищут для себя что-то позаковыристей, потому что они интересуются жизнью, читают, смотрят, анализируют, переживают, пытаются себя найти. Это естественно. Молодёжь имеет доступ к джазу, сама слушает, родителям своим даёт. Джаз — это такая музыка, которая с одной стороны развлекает, а с другой — она серьёзная, есть сложнейшие джазовые произведения, например, Гюнтер Шуллер, и серьёзные оркестры: и Дюк Эллингтон, и Мария Шнайдер, и прочие. Мир джаза разнообразен, и поэтому люди сначала слушают — не буду обижать никого, но потом им этого уже мало, им эта бытовуха уже не интересна, им уже хочется чего-то побольше, повыше, они начинают либо джаз слушать, либо классику, а потом от классики могут перейти к джазу. В классике всё есть, но там нет какой-то современной страсти, моторов, а в джазе это есть — джаз более современный.

— Вы видите джаз и вне музыки?

— Когда ты играешь с великими хоккеистами — это вообще суперджаз! Всё то же самое: ты много-много работаешь, тренируешься, бегаешь, отжимаешься, подтягиваешься, штангу жмешь, катаешься взад-вперёд, туда-сюда, учишь комбинации, а потом это сплошная импровизация. Есть и законы — но иногда ты действуешь в другую сторону, против закона, и ты видишь, как это может быть, насколько сильна интуиция — всё так же, как в джазе. Поэтому для меня джаз и хоккей очень близки.

1/8