Общество
6179
12.08.2013 11:33
Забытая война. Русские не сдаются
В рамках предстоящего 100-летия с начала Первой мировой войны GOROD48 продолжает тему практически забытых событий.
У читателей GOROD48 есть уникальная возможность познакомится с рассказом очевидца событий тех лет. В предыдущих статьях мы узнали о первых днях и месяцах 1914 года, чем жили, как относились к начавшейся войны и что делали, чтобы помочь фронту жители Усмани, о госпиталях и первых раненых и военнопленных поступивших в город.
Российская империя вступала в трудный для нее, но еще не последний для государства 1915 год. Обстановка на фронтах Первой мировой была тяжелой. Русские испытали горечь поражений в Восточной Пруссии, но успешно громили австро-венгерскую армию и заняли с боями Восточную Галицию. Франция вышла победителем из Битвы на Марне, воодушевив Антанту. Англия усиливала свою группировку в Европе. Немцы вынуждены были воевать на два фронта. Обе стороны за полгода боевых действий понесли значительные потери в живой силе. Экономика истощилась и у Тройственного союза, и у Антанты. С наступлением 1915 года на фронтах наблюдалось затишье — стороны копили силы. Начиналась затяжная окопная война.
С сентября 1914 по август 1915-го взор всего мира был прикованы к осаде русской крепости Осовец. Оборона этой крепости явит беспрецедентный пример стойкости духа и мужества русского солдата. Подвиг обороны Осовца повторят лишь бойцы советской армии, оборонявшие Брестскую крепость в 1941 году.
8 месяцев беспрерывной осады, три штурма, все это время дрались с немцами на подступах крепости бойцы 226-го Землянского полка. Этот полк был сформирован в Землянском уезде Воронежской области, в который в то время входили многие поселения и нынешнего Тербунского района Липецкой области. Не исключено, что среди тех, кто оборонял Осовец, были и наши земляки, ведь набирали солдат в каждом селе.
Атака мертвецов
В конце августа 1914-го русские войска потерпели крупное поражение в Восточной Пруссии у Танненберга, 2-я армия генерала Самсонова понесла огромные потери - до 6 тысяч убитыми, 20 тысяч ранеными. В плен попали 50 тысяч наших солдат, а сам генерал Самсонов застрелился. Наши войска отходили, кайзеровские наступали. Русская Крепость Осовец была расположенна на территории нынешней Польши, и через нее лежал путь в Россию. Обойти крепость было невозможно, она располагалась на берегу реки Бобры, кругом же - одни сплошные болота. В сентябре 1914-го к крепости подошли части 8-й германской армии, участвовавшей ранее в разгроме частей армии Самсонова, и 40 пехотных батальонов сразу же пошли в атаку. Шесть дней длился обстрел крепости орудиями большого калибра, но гарнизон первый штурм выдержал.
Крепость Осовец
Немцы, предлагали гарнизону уйти из крепости. Вот как описывает этот эпизод писатель Валентин Пикуль, в своей книге «Нечистая сила». «Под белым флагом парламентера в крепость Осовец явился германский офицер и сказал генералу М. С. Свечникову: — Мы даем вам полмиллиона имперских марок за сдачу фортов. Поверьте, это не взятка и не подкуп — это простой подсчет, что при штурме Осовца мы истратим снарядов на полмиллиона марок. Нам выгоднее истратить стоимость снарядов, но зато сохранить сами снаряды. Не сдадите крепость — обещаю вам, через сорок восемь часов Осовец как таковой перестанет существовать! Свечников ответил парламентеру вежливо: — Предлагаю вам остаться со мною. Если через сорок восемь часов Осовец будет стоять, я вас повешу. Если Осовец будет сдан, пожалуйста, будьте так добры, повесьте меня. А денег не возьмем!»
Командование российских императорских войск требовало от гарнизона продержатся хотя бы 48 часов. Но крепость стояла... 190 дней!
Второй штурм крепости немцы предприняли в феврале 1915-го. Под ее стены были привезены четыре осадные мортиры «Шкода» калибра 305 мм., четыре 420-мм «Большие Берты» 800 килограммовые снаряды который оставляли воронки пяти метров в глубину и диаметром 15 метров, и 64 других осадных орудий. Сверху крепость бомбили аэропланы. Начался ад. Европейская пресса в те дни писала: «Страшен был вид крепости, вся крепость была окутана дымом, сквозь который, то в одном, то в другом месте вырывались огромные огненные языки от взрыва снарядов; столбы земли, воды и целые деревья летели вверх; земля дрожала, и казалось, что ничто не может выдержать такого ураганного огня. Впечатление было таково, что ни один человек не выйдет целым из этого урагана огня и железа».
Мортира "Шкода" и "Большая "Берта"
Вот как вспоминал участник обороны крепости С.Хмельков: «Противник 25 февраля открыл огонь по крепости, довел его 27 и 28 февраля до ураганного и так продолжал громить крепость до 3 марта. За эту неделю ужасающего обстрела по крепости было выпущено 200-250 тысяч только тяжелых снарядов. Всего за время осады – до 400 тысяч. Кирпичные постройки разваливались, деревянные горели, слабые бетонные давали огромные отколы в сводах и стенах; проволочная связь была прервана, шоссе испорчено воронками, окопы и все усовершенствования на валах, как то: козырьки, пулеметные гнезда, легкие блиндажи, стирались с лица земли». Но выстояли наши бойцы и в этот раз и даже подбили две «Большие Берты» и взорвали склад боеприпасов неприятеля.
Третий штурм был предпринят лишь спустя полгода. Один из эпизодов штурма 6 августа 1915 года вошел в историю как «Атака мертвецов». Против оборонявшихся немцы применили отравляющие газы, развернув 30 батарей состоящих из нескольких тысяч баллонов начиненных смесью хлора с бромом. Рано утром 6 августа на позиции русских потек ядовитый дым. Газовое облако достигло 15 метров в высоту и 8 километров в ширину. Облако уничтожило на своем пути все живое — листья на деревьях свернулись и опали, трава почернела, все медные предметы покрылись зеленой окисью хлора. У защитников же крепости не было противогазов. В добавок к химической атаке немцы начали массированный артиллерийский обстрел, а вслед за газовым облаком на позиции русских пошли 14 батальонов — порядка 7 тысяч кайзеровских солдат. Казалось — всё, защитники крепости обречены, Осовец падет. Но из облаков газа на немцев обрушилась контратака русской пехоты. То были остатки 13-й роты 226-го Землянского пехотного полка. По свидетельству очевидцев из числа участников тех событий, зрелище было страшным: лица бойцов были замотаны тряпками, солдаты шли в атаку в клубах зеленого дыма, сотрясаясь от жуткого кашля, буквально выплевывая куски легких на окровавленные гимнастерки. И, ввергнутые в ужас немцы, не приняв боя бросились бежать затаптывая друг друга, повисая на колючей проволоке. Несколько десятков солдат призванных из Воронежской губернии, будучи чуть живыми, обратили в бегство несколько тысяч немцев.
В итоге, Осовец так и не был сдан немцам. Русские оставили его 18 августа, так как дальнейшая оборона крепости потеряла целесообразность, свою задачу по сковыванию значительных сил противников она выполнила...
Мы же вернемся к рассказам жителя российского городка Усмань, находившегося вдалеке от сражений, но принимающего участие во всеобщем деле - помощи фронту.Каменное сердце Кайзера
Борис Княжинский в рождественские дни 1915 года записал в дневнике: «Святки 1914 года не были схожи с обычными. В церковных делах: на 1-2 день Рождества благодарственный молебен («за избавление от 12-ти языков») был в этом году заменен просительным о даровании победы. Под Новый год впервые в Усмани в полночь было совершено молебствие. Сергиевский произнес длинное слово, с ним служили Ростовский, Сосновский, три дьякона. Народа было так много, что не вместились в Соборе, и много осталось на площади. Были и раненые из лазаретов с сестрами.
Развлечений на святках почти никаких не было. Только синематограф переполнялся публикой. К великому унынию гимназисток и реалистов танцы нигде не устраивались. Один раз на святках появилась афиша о лекции Ю. Бурливого, воронежского журналиста, о войне, в помещении городской Управы. Я не был, и не знаю, как она прошла.
Единственным общественным вечером явился студенческий вечер-спектакль 6 января. Вечер дал 514 рублей валового сбора. Доход был разделен между студентами-политехниками и Городским Комитетом о раненых. На вечере играл оркестр музыки, приглашенный из Воронежа, продавались цветы, была летучая почта, буфет. Аттракционы отражали войну: был «Музей войны», где висело до 2-х десятков лубочных картин - военных карикатур, штук пять карикатур, срисованных студентами с открыток.
Калоши, символизирующие «Гебеи», «Бреслау», клей для скрепления Франц-Иосифом своей монархии, сапоги пленных и т.п. Была палатка, в которой показывалось «сердце кайзера» - камень, освещаемый красным фонарем....»
Похороны Писарева
Напомним, в декабре 1914 года в боях погиб первый житель Усмани Владимир Писарев. Судя по всему, за его телом на фронт отправился вместе с отцом павшего воина и Борис Княжинский.
«Пишу, вернувшись с позиций, куда ездил с А. Г. Писаревым за телом Володи. Хлопот и возни было ужасно много. Володя был похоронен без гроба. Несмотря на то, что в могиле он лежал два с половиной месяца и при том почти в воде, тело его совершенно бело. Но лицо, придавленное землею и не защищенное одеждой, начало разлагаться и ужасно изменилось. Пожалуй, и узнать его нельзя было бы, если бы на груди у него не висел образок и визитная карточка.
Какие славные люди на позициях. Все принимают самое горячее участие и наперерыв стараются помочь чем-нибудь. Полковник и офицеры Глуховского полка даже пришли на панихиду и молились, становясь на колени, как о своем родном... Володя теперь едет в Усмань.
«Сегодня мы хоронили Володю. Привезли его 1-го, часов около пяти по полудни. Выезжали мы на станцию встретить его. Очень грустная была встреча. Так тяжело сделалось, когда я увидел его гроб небольшой, цинковый и несут солдаты. Принесли прямо в Собор, по дороге подходили к дому и служили большую панихиду. В Соборе была заупокойная всенощная, и оставили гроб на ночь. Сегодня его хоронили. Народу было так много, что я никогда не видел столько при погребении. Его хоронили за новоселовской оградой.
Из газет от 6 марта.
2 марта из городского Собора были проводы останков молодого офицера В.А.Писарева, умершего на театре войны от смертельных ран, полученных им в сражении с неприятелем. Молодой герой доблестно выполнил свой долг.
Как первую от Усмани жертву войны проводить покойного собрались все учащиеся с дирекциями во главе, все военные и гражданские чиновники, сонм духовенства, и большое количество городского населения. Высокие чувства вызывали духовая музыка и пение хора. Не мало было венков. На могиле был водружен крест, сделанный учениками местного ремесленного училища. Очень трогательны были речи, произнесенные о. Петром и протоиереем о. Василием. («Тамбовский край», № 59).
"Гроб В.Писарева на станции встретила часть публики и воинский наряд с офицером. Солдаты несли гроб до города. У острога ожидала большая толпа, учащиеся, реалисты с оркестром. Учебные заведения не занимались. У острога были возложены на гроб первые венки. Процессия с музыкой двинулась по Большой улице, по дороге завернули к дому Писаревых, наконец, доставили в Собор.
Поле обедни 2-го с музыкой двинулись к кладбищу. У конца Елецкой улицы к процессии присоединились ученики ремесленного училища с высокоподнятым белым железным крестом. Навстречу с кладбища вышел крестный ход. Народу было - «вся Усмань». Венков возложено штук 8. К кресту сделана надпись: «Погибшему за честь - достоинство родины». На Пасху было возложено еще два венка: от брата Алексея и от землячества студентов-политехников".
Кстати, и в наше время, во вновь отстроенном Богоявленском соборе Усмани, ежедневно совершается поминальная молитва по воину Владимиру Писареву и павшим в Первой мировой усманцам.
Падение Перемышля
В дневнике Княжинского много записей с цитатами тамбовской губернской газеты. Так Княжинский сделал несколько записей, посвященных взятию крепости Перемышль, оборонявшейся австрийцами. В отличие от защитников Осовца, австрийцы не проявили героизма при осаде армией генерала А. Селиванова и русские завладели крспостью после продолжительной блокады с сентября 1914-го по март 1915-го, вынудив страдающий от нехватки провизии гарнизон сдаться.
«Из газеты от 14 марта. Вечером 9 марта телеграф принес короткое по объему, но длинное и весьма радостное по содержанию известие о падении Перемышля... В 11 часов дня 10-го в Соборе был отслужен благодарственный молебен, затем был целодневный звон. Учащиеся были освобождены от занятий. Происходила патриотическая манифестация. Днем город был украшен флагами, а вечером иллюминирован. («Тамбовский край», № 67).
Весть о падении Перемышля пришла 9-го вечером и сейчас же распространилась по городу, так как типография напечатала экстренный выпуск телеграмм и выставила в окне. На следующий день было торжественное богослужение в Соборе и устроена манифестация по городу с оркестром музыки. Реалисты и гимназистки (основной состав манифестантов) часов с 11 до 4-х месили невероятную грязь, кричали не переставая «ура!». Подходили к дому Писаревых, заходили на кладбище, где на могиле В.Писарева священником была сказана речь. Кажется, закончили лазаретом в старой больнице. Если бы не учащиеся и на этот раз никакой манифестации не было бы.
Из газеты от 19 марта. Из села Полетаево Усманского уезда сообщают о молебствии и манифестации учащихся-школьников по случаю взятия Перемышля. («Тамбовский край», № 71).»
Но фронте без перемен, Усмань готовится встречать беженцев
На фронте шла окопная война, без каких либо крупных сражений. Усмань тоже жила, хоть и трудной, но размеренной жизнью, отмечались нехватка продовольствия, был введен сухой закон, продолжались концерты и различные мероприятия со сбором средств для фронта.
Из записей дневника Княжинского: «5 июля в городском саду было устроено платное гуляние в пользу Городского Комитета о раненых. Были привлечены к участию студенты. Продавали цветы, конфетти серпантин. В двух беседках были аттракционы: «катание на аэроплане» и «моментальная фотография». Большой успех имело вылавливание из кадушки с просом ковшом - брошенных туда серебряных монет. В заключении был сожжен фейерверк. Валовой сбор от гуляния около 250 рублей, а чистый - между 150-200 рублей.
8 июля под палящим солнцем после торжественной обедни в Соборе на площадь вышел крестный ход, к которому присоединились крестные ходы изо всех церквей. На площади был отслужен при многочисленном стечении народа молебен о даровании победы.
Такие же молебствия были совершены по всему уезду. Рассказывают, что в ряде мест отцы духовные извлекли из этих молебствий пользу и для себя лично. Отслужив молебен у церкви, они предлагали желающим за мзду, конечно, служить молебен по домам. А ведь редко из какого дома не взят кто-нибудь на войну, за спасение коего хотелось бы помолиться...»
«В конце июля было получено сообщение о назначении г. Усмани и уезда местожительством беженцев. Направляют всего 8000 человек, из них город берет на себя 500 человек. Состоялось собрание горожан. Избраны комиссии по приему, регистрации, подыскиванию квартир, трудоустройству, продовольственные и другие. Папа избран председателем регистрационной комиссии. До сих пор в Усмань с начала лета приехало несколько семей сербов, говорят, из Галиции. Они сильно смахивают на цыган, и также как цыгане занимаются гаданием и пр.
9 августа в Усмань прибыло 325 человек беженцев-евреев из Западного края. Мы, студенты, регистрировали их на особые опросные листы. Кроме этой партии подъезжают небольшими группами и одиночками и другие беженцы-выганцы: русские, поляки, евреи, латыши...
Если сюда прибавить австрийцев, турок, сербов, то можно сказать, что Усмань — интернационализируется.
Пришлый элемент по преимуществу неинтеллигентный, но среди молодежи встречаются и учащиеся - гимназистки, гимназисты. Прибывают только одиночные, а направляемые партиями будут сразу расселяться по уезду. Впрочем, все они должны пройти через станцию «Усмань» и там зарегистрироваться.
С известием об отступлении русских войск в Усмани возникли самые нелепые слухи и опасения. Иные обыватели стали всерьез опасаться, что «немец» подойдет к Усмани, заберет всех в полон, что надо выбираться и уезжать куда-то на Восток, за Волгу. У хозяек руки опускались, не хотелось делать запасов на зиму, так как де все равно достанется немцам. Если и не паника, то, во всяком случае, уныние воцарилось здоровое.
А тут еще пошли слухи об устройстве в Усмани «глубокого тыла», т.е. фронт как бы приблизился. После того как австрийцев отогнали дальше от Киева - слухов и опасений стало меньше...
Слухи об устройстве в Усмани «глубокого тыла» имеют под собой известное основание. Пришло требование освободить для лазарета Красного Креста здание женской гимназии. Гимназию перевели в Реальное училище, установив послеобеденные занятия.
Вслед за этим воинский начальник получил запрос, какие здания в Усмани могут быть использованы для постоя войск, так как предполагается прислать сюда батальон пехоты. Возник вопрос об опасности превращения в казармы здания Реального училища. Чтобы сохранить здание и дать в тоже время учащимся заниматься решено в Реальное перевести Городскую Управу и Высшее начальное училище, отдав их здания под казармы. Дело в том, что часть солдат, должна быть размещена казарменным порядком, а часть может размещаться на квартирах в городе и уезде.
Затем говорят об устройстве в городе или на станции вещевого интендантского склада. Вот все это и родит разговоры о тыле.
Запись 2 октября. «Рядом с Володей Писаревым недавно схоронили казака, ехавшего и недоехавшего из германского плена. Похороны были довольно торжественные. Отец Василий в проповеди договорился до того, что этот казак умер за грехи всего мира. При опускании гроба в могилу по команде исправника усманский гарнизон сделал три залпа, доставим тем не мало веселья ребятам...»
Солдаты в городе!
Запись 30 октября. «Наконец, наша Усмань дождалась солдат. Прислали пока 450 человек и 6 офицеров. Разместили их по частным квартирам и идут усиленные занятия. Утром на выгоне, вечером на тротуаре возле дома Цивинских. Ожидается еще 1300 солдат и при них 20 офицеров. У некоторых наших барышень разгорается надежда сделаться полковыми дамами. Никаких учительских семинарий в Усмань не переводили, хотя, правда, об этом долго толковали.
Поселены они частью по квартирам, частью большими партиями в женском городском училище, в «Никольской гимназии», в разных пустующих городских и частных домах. Сильно оживляют город, проходят отдельные части с песнями, толкутся кучками на тротуарах, на базаре. Офицеров при них очень мало. Эти солдаты, говорят, у нас временно, так как бараки-то строят для других.
В то же время, как следует из дневниковых записей Княжинского «Военнопленные австрийцы стали чувствовать себя как на свободе. Разгуливают без всякого конвоя, и я встречал их даже ночью, идущими из слободы. Беженцы на улице толкутся меньше, чем можно было ожидать. Они открыли несколько лавочек, мастерские, даже фотографию, действующую столь удачно, что хозяин, начав с навеса, теперь уже думает о павильоне...»
Усманский гарнизон
Начало 1916-го. «Бараки для солдат строили весть декабрь, январь и достраивают в феврале. Взялся их строить какой-то подрядчик: 36 сараев за 360 тысяч. Все эти бараки строятся на выгоне (Ярмарочная площадь), образуют правильные кварталы и, таким образом, сразу вырос военный городок. Солдат ожидают до 8000 человек, т.е. два запасных батальона. Может быть, конечно, случится и то, что построенные бараки пропустуют, и будут сломаны, не увидевши жильцов. Все зависит от продолжительности войны....
12 февраля. Бараки у нас почти все отделаны, говорят, два будут для офицеров. В Усмань прислали 30 пленных австрийских офицеров. Живут они в Никольской гимназии. Усманским девицам искушение. Отсутствие кавалеров и вдруг 30 офицеров да еще австрийских!
...Летом продолжалась дальнейшая стройка бараков. Выстроено всего до 100 бараков, в том числе до 70 жилых. Для снабжения водою на Ярмарочной площади среди бараков были вырыты с помощью австрийцев два абиссинских колодца, снабженные паровыми двигателями. Усман-цы с нетерпением и в то же время со страхом стали ждать прибытия войск. Высказывались страхи и в отношении продовольствия и о деморализующем влиянии на нравы. Шли толки о недостаточности квартир для офицеров...
В конце августа произошел скандал с одной учительницей гимназии В.Н.С, женой прапорщика, вздумавшей завязать знакомство с пленными австрийскими офицерами. Она им посылала конфеты, цветы, пыталась вступить в беседу, так как ее усадьба примыкает к той, где содержатся офицеры. Дама была изобличена, должна была оставить гимназию, и уехать и Усмани.
1 сентября. К нам начал прибывать полк.
Из письма от 12 сентября «Сегодня к нам на квартиру перешли из бараков два прапорщика. Поместила я их в кабинете, на всем нашем, и чаю, и столе, исключая белья, за 80 рублей обоих. Оба из военного училища и одного из них, вероятно, уже скоро угонят на позиции. Всего у нас будет 10.000 солдат и около 200 офицеров, с ними три военных врача, батюшка и музыка. Теперь можешь себе представить, что делается с усманскими барышнями и дамами: все положительно точно с ума сошли, какие-то безумные глаза, рвущиеся движения!.. К 20-му весь полк переберется, и вот прапорщики недоумевают, где поместится все офицерство, уж очень, говорят, трудно найти квартиры, точно в Москве...
Из письма от 21 сентября. «Убит Митя Кабалов и его тело везут сюда. Схоронят его вместе с отцом. Солдат к нам еще не прислали, да и вряд ли уж и пришлют. Говорят, что офицерам очень не хочется селиться в нашей милой Усмани, и они не знают, как от нас отделаться, находят всевозможные неудобства. Да, пожалуй, и лучше бы, если бы их не было, а то жизнь еще более вздорожает. Капуста доходит до 20 рублей сотня, чего никогда в жизни не было: бывало самая лучшая 6 рублей. Картофель 1 рубль мера, а прежде 3-4 рубля четверть, яблоки - 4 рубля мера»
Из письма 25 сентября «23 были похороны - торжественные - хоронили офицера Кабалова. Итак, на братском кладбище уже третий будет лежать. На днях, говорят, придет к нам войско. Что-то оно нам принесет, наверное, жизнь еще дороже станет. Почему-то город не хочет, чтобы приезжали военные, все оттягивает их приезд...»
И все же в Усмань военные прибыли. Княжинский пишет: «Полк, расположенный в Усмани, зовется 212 пехотный запасный, преобразован он из запасного батальона. Переведен в Усмань из Моршанска, так как там помимо этого еще два полка расположены. Говорят, что после войны полк, возможно, останется в Усмани....»
В материале использованы фото с сайта (автор Константин Бирюков, на фото реконструкторы клуба "Пехотинец" .
Падение Перемышля
В дневнике Княжинского много записей с цитатами тамбовской губернской газеты. Так Княжинский сделал несколько записей, посвященных взятию крепости Перемышль, оборонявшейся австрийцами. В отличие от защитников Осовца, австрийцы не проявили героизма при осаде армией генерала А. Селиванова и русские завладели крспостью после продолжительной блокады с сентября 1914-го по март 1915-го, вынудив страдающий от нехватки провизии гарнизон сдаться.
«Из газеты от 14 марта. Вечером 9 марта телеграф принес короткое по объему, но длинное и весьма радостное по содержанию известие о падении Перемышля... В 11 часов дня 10-го в Соборе был отслужен благодарственный молебен, затем был целодневный звон. Учащиеся были освобождены от занятий. Происходила патриотическая манифестация. Днем город был украшен флагами, а вечером иллюминирован. («Тамбовский край», № 67).
Весть о падении Перемышля пришла 9-го вечером и сейчас же распространилась по городу, так как типография напечатала экстренный выпуск телеграмм и выставила в окне. На следующий день было торжественное богослужение в Соборе и устроена манифестация по городу с оркестром музыки. Реалисты и гимназистки (основной состав манифестантов) часов с 11 до 4-х месили невероятную грязь, кричали не переставая «ура!». Подходили к дому Писаревых, заходили на кладбище, где на могиле В.Писарева священником была сказана речь. Кажется, закончили лазаретом в старой больнице. Если бы не учащиеся и на этот раз никакой манифестации не было бы.
Из газеты от 19 марта. Из села Полетаево Усманского уезда сообщают о молебствии и манифестации учащихся-школьников по случаю взятия Перемышля. («Тамбовский край», № 71).»
Но фронте без перемен, Усмань готовится встречать беженцев
На фронте шла окопная война, без каких либо крупных сражений. Усмань тоже жила, хоть и трудной, но размеренной жизнью, отмечались нехватка продовольствия, был введен сухой закон, продолжались концерты и различные мероприятия со сбором средств для фронта.
Из записей дневника Княжинского: «5 июля в городском саду было устроено платное гуляние в пользу Городского Комитета о раненых. Были привлечены к участию студенты. Продавали цветы, конфетти серпантин. В двух беседках были аттракционы: «катание на аэроплане» и «моментальная фотография». Большой успех имело вылавливание из кадушки с просом ковшом - брошенных туда серебряных монет. В заключении был сожжен фейерверк. Валовой сбор от гуляния около 250 рублей, а чистый - между 150-200 рублей.
8 июля под палящим солнцем после торжественной обедни в Соборе на площадь вышел крестный ход, к которому присоединились крестные ходы изо всех церквей. На площади был отслужен при многочисленном стечении народа молебен о даровании победы.
Такие же молебствия были совершены по всему уезду. Рассказывают, что в ряде мест отцы духовные извлекли из этих молебствий пользу и для себя лично. Отслужив молебен у церкви, они предлагали желающим за мзду, конечно, служить молебен по домам. А ведь редко из какого дома не взят кто-нибудь на войну, за спасение коего хотелось бы помолиться...»
«В конце июля было получено сообщение о назначении г. Усмани и уезда местожительством беженцев. Направляют всего 8000 человек, из них город берет на себя 500 человек. Состоялось собрание горожан. Избраны комиссии по приему, регистрации, подыскиванию квартир, трудоустройству, продовольственные и другие. Папа избран председателем регистрационной комиссии. До сих пор в Усмань с начала лета приехало несколько семей сербов, говорят, из Галиции. Они сильно смахивают на цыган, и также как цыгане занимаются гаданием и пр.
9 августа в Усмань прибыло 325 человек беженцев-евреев из Западного края. Мы, студенты, регистрировали их на особые опросные листы. Кроме этой партии подъезжают небольшими группами и одиночками и другие беженцы-выганцы: русские, поляки, евреи, латыши...
Если сюда прибавить австрийцев, турок, сербов, то можно сказать, что Усмань — интернационализируется.
Пришлый элемент по преимуществу неинтеллигентный, но среди молодежи встречаются и учащиеся - гимназистки, гимназисты. Прибывают только одиночные, а направляемые партиями будут сразу расселяться по уезду. Впрочем, все они должны пройти через станцию «Усмань» и там зарегистрироваться.
С известием об отступлении русских войск в Усмани возникли самые нелепые слухи и опасения. Иные обыватели стали всерьез опасаться, что «немец» подойдет к Усмани, заберет всех в полон, что надо выбираться и уезжать куда-то на Восток, за Волгу. У хозяек руки опускались, не хотелось делать запасов на зиму, так как де все равно достанется немцам. Если и не паника, то, во всяком случае, уныние воцарилось здоровое.
А тут еще пошли слухи об устройстве в Усмани «глубокого тыла», т.е. фронт как бы приблизился. После того как австрийцев отогнали дальше от Киева - слухов и опасений стало меньше...
Слухи об устройстве в Усмани «глубокого тыла» имеют под собой известное основание. Пришло требование освободить для лазарета Красного Креста здание женской гимназии. Гимназию перевели в Реальное училище, установив послеобеденные занятия.
Вслед за этим воинский начальник получил запрос, какие здания в Усмани могут быть использованы для постоя войск, так как предполагается прислать сюда батальон пехоты. Возник вопрос об опасности превращения в казармы здания Реального училища. Чтобы сохранить здание и дать в тоже время учащимся заниматься решено в Реальное перевести Городскую Управу и Высшее начальное училище, отдав их здания под казармы. Дело в том, что часть солдат, должна быть размещена казарменным порядком, а часть может размещаться на квартирах в городе и уезде.
Затем говорят об устройстве в городе или на станции вещевого интендантского склада. Вот все это и родит разговоры о тыле.
Запись 2 октября. «Рядом с Володей Писаревым недавно схоронили казака, ехавшего и недоехавшего из германского плена. Похороны были довольно торжественные. Отец Василий в проповеди договорился до того, что этот казак умер за грехи всего мира. При опускании гроба в могилу по команде исправника усманский гарнизон сделал три залпа, доставим тем не мало веселья ребятам...»
Солдаты в городе!
Запись 30 октября. «Наконец, наша Усмань дождалась солдат. Прислали пока 450 человек и 6 офицеров. Разместили их по частным квартирам и идут усиленные занятия. Утром на выгоне, вечером на тротуаре возле дома Цивинских. Ожидается еще 1300 солдат и при них 20 офицеров. У некоторых наших барышень разгорается надежда сделаться полковыми дамами. Никаких учительских семинарий в Усмань не переводили, хотя, правда, об этом долго толковали.
В гимназии сейчас все готовят для лазарета. Приехали два врача, 4 сестры, фельдшер и все по вечерам что-то делают в гимназии. Бараки для солдат еще не начинали строить. Говорят, что будут строить, начиная с дома Рождественских и до наших ворот; словом, будет улица - продолжение Елецкой. Часть солдат уже прислали и несколько офицеров. Клуб наш перешел в дом Е.В.Сафоновой (Большая ул.). А прежний клуб остался для офицеров.
12 ноября. Начали строить бараки для солдат. Тех же солдат, которые были у нас в Усмани, выдворят обратно в Курск. Кажется, офицерам Усмань очень не понравилась, так как наши домовладельцы заломили с них бешеные деньги за квартиры.
В начале декабря прибыла в Усмань большая партия солдат, до 1200 бойцов. Одеты они в самые разнокалиберные одежды, и, кажется, принадлежат к числу призванных ратников старых годов, т.к. люди большей частью солидные. Ежедневно происходили на Соборной площади и на Большой улице обучение их бегу, маршировке и прочим воинским штукам.Поселены они частью по квартирам, частью большими партиями в женском городском училище, в «Никольской гимназии», в разных пустующих городских и частных домах. Сильно оживляют город, проходят отдельные части с песнями, толкутся кучками на тротуарах, на базаре. Офицеров при них очень мало. Эти солдаты, говорят, у нас временно, так как бараки-то строят для других.
В то же время, как следует из дневниковых записей Княжинского «Военнопленные австрийцы стали чувствовать себя как на свободе. Разгуливают без всякого конвоя, и я встречал их даже ночью, идущими из слободы. Беженцы на улице толкутся меньше, чем можно было ожидать. Они открыли несколько лавочек, мастерские, даже фотографию, действующую столь удачно, что хозяин, начав с навеса, теперь уже думает о павильоне...»
Усманский гарнизон
Начало 1916-го. «Бараки для солдат строили весть декабрь, январь и достраивают в феврале. Взялся их строить какой-то подрядчик: 36 сараев за 360 тысяч. Все эти бараки строятся на выгоне (Ярмарочная площадь), образуют правильные кварталы и, таким образом, сразу вырос военный городок. Солдат ожидают до 8000 человек, т.е. два запасных батальона. Может быть, конечно, случится и то, что построенные бараки пропустуют, и будут сломаны, не увидевши жильцов. Все зависит от продолжительности войны....
12 февраля. Бараки у нас почти все отделаны, говорят, два будут для офицеров. В Усмань прислали 30 пленных австрийских офицеров. Живут они в Никольской гимназии. Усманским девицам искушение. Отсутствие кавалеров и вдруг 30 офицеров да еще австрийских!
...Летом продолжалась дальнейшая стройка бараков. Выстроено всего до 100 бараков, в том числе до 70 жилых. Для снабжения водою на Ярмарочной площади среди бараков были вырыты с помощью австрийцев два абиссинских колодца, снабженные паровыми двигателями. Усман-цы с нетерпением и в то же время со страхом стали ждать прибытия войск. Высказывались страхи и в отношении продовольствия и о деморализующем влиянии на нравы. Шли толки о недостаточности квартир для офицеров...
В конце августа произошел скандал с одной учительницей гимназии В.Н.С, женой прапорщика, вздумавшей завязать знакомство с пленными австрийскими офицерами. Она им посылала конфеты, цветы, пыталась вступить в беседу, так как ее усадьба примыкает к той, где содержатся офицеры. Дама была изобличена, должна была оставить гимназию, и уехать и Усмани.
1 сентября. К нам начал прибывать полк.
Из письма от 12 сентября «Сегодня к нам на квартиру перешли из бараков два прапорщика. Поместила я их в кабинете, на всем нашем, и чаю, и столе, исключая белья, за 80 рублей обоих. Оба из военного училища и одного из них, вероятно, уже скоро угонят на позиции. Всего у нас будет 10.000 солдат и около 200 офицеров, с ними три военных врача, батюшка и музыка. Теперь можешь себе представить, что делается с усманскими барышнями и дамами: все положительно точно с ума сошли, какие-то безумные глаза, рвущиеся движения!.. К 20-му весь полк переберется, и вот прапорщики недоумевают, где поместится все офицерство, уж очень, говорят, трудно найти квартиры, точно в Москве...
Из письма от 21 сентября. «Убит Митя Кабалов и его тело везут сюда. Схоронят его вместе с отцом. Солдат к нам еще не прислали, да и вряд ли уж и пришлют. Говорят, что офицерам очень не хочется селиться в нашей милой Усмани, и они не знают, как от нас отделаться, находят всевозможные неудобства. Да, пожалуй, и лучше бы, если бы их не было, а то жизнь еще более вздорожает. Капуста доходит до 20 рублей сотня, чего никогда в жизни не было: бывало самая лучшая 6 рублей. Картофель 1 рубль мера, а прежде 3-4 рубля четверть, яблоки - 4 рубля мера»
Из письма 25 сентября «23 были похороны - торжественные - хоронили офицера Кабалова. Итак, на братском кладбище уже третий будет лежать. На днях, говорят, придет к нам войско. Что-то оно нам принесет, наверное, жизнь еще дороже станет. Почему-то город не хочет, чтобы приезжали военные, все оттягивает их приезд...»
И все же в Усмань военные прибыли. Княжинский пишет: «Полк, расположенный в Усмани, зовется 212 пехотный запасный, преобразован он из запасного батальона. Переведен в Усмань из Моршанска, так как там помимо этого еще два полка расположены. Говорят, что после войны полк, возможно, останется в Усмани....»
Возглавил 212 полк, а также был назначен военным комендантом Усмани Василий Осипянц.
Кадровый военный, кавалер Георгиевского оружия, дважды тяжело был ранен на фронтах Первой мировой и после лечения 15 мая 1916 года в звании полковника переведен в Воронеж, а в июне назначен комендантом Усмани. Но комендантствовал Осипянц в Усмани не долго, вскоре попросился обратно на фронт. Известно, что воевал Осипянц на турецком фронте, командовал армянским полком в битве под Караклисом 24-28 мая 1918 года. Также известно, что Василий Осипянц был в числе 2000 человек, которые, отступая, прибыли на станцию Санаин. Отсюда часть отряда во главе с полковником Осипянцем двинулась в направлении Шулавера, однако была разбита турецким отрядом конницы в селе Чанахчи или Ахкерпи. По словам одного из участников сражения, полковник Осипянц, дабы избежать позорного пленения, застрелился.
1917 годом обрываются и дневниковые записи Бориса Княжинского, который тоже уйдет на турецкий фронт военврачом.В материале использованы фото с сайта (автор Константин Бирюков, на фото реконструкторы клуба "Пехотинец" .
0
0
0
0
0
Комментарии