Общество
2885
10.02.2010 19:00

От Москвы до Кёнигсберга

К 65-летию великой Победы GOROD48 публикует воспоминания ветеранов самой страшной войны XX века. Тех, кто выжил на фронте, тех, кто работал в тылу. Сегодня мы представляем рассказ Владимира Бычкова, фронтовика, минометчика, кавалера ордена Славы.



Война застала Владимира Бычкова в Москве. С осени 1941-го он дрался с немцами на подступах к столице, участвовал в знаменитом параде 7 ноября 1941 года на Красной площади. Освобождал Владимир Бычков Беларусь и Польшу и дошел до Кёнигсберга. Владимир Гаврилович Бычков награжден множеством орден и медалей, в том числе Орденом Славы II и III степеней. 

- Родом я с Задонщины, из села Верхний Студенец, - рассказывает Владимир Гаврилович. - После школы работал в колхозе, в тракторной бригаде. Остался без матери я рано, в 16 лет. В 1939 году, отец уехал в Москву, и я, вскоре, перебрался к нему. Папа работал в Москве строителем, взял меня сначала к себе в бригаду. Потом познакомился с одним москвичом, Петей Борискиным, и он позвал меня на завод имени Калинина №8, я окончил фабричное заводское училище и до начала войны работал на военном заводе, выпускающем зенитные орудия, фрезеровщиком.

доброволец

22 июня 1941-го Владимир Гаврилович помнит как вчерашний день. Воскресенье. Москва отдыхает от шестидневной рабочей недели. Ничто не предвещает беды. Владимир Бычков выходил из кафе, когда в репродукторе на столбе стихла музыка, и раздался голос наркома иностранных дел Молотова: «Граждане и гражданки Советского Союза! Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление: «Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города - Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие…».

- В это не верилось, - вспоминает Владимир Гаврилович. - В голове не укладывалось. На улице люди останавливались, многие женщины и дети плакали, мужики, чуть ли не скрипели зубами. С первых дней мы, заводская молодежь, а мне было 19 лет, стали рваться на фронт. Но так как мы работали на оборонном предприятии, нас не брали. К осени Москва перешла на осадное положение. Наш завод стали готовить к эвакуации в Пермь. 1 ноября 1941-го, поставив свой станок на платформу поезда, я нашел человека, который согласился ехать в эвакуацию вместо меня, а сам отправился в Мытищинский военный комиссариат и стал умолять взять меня на фронт. Военком посмотрел на меня внимательно, о чем-то долго думал и наконец-то вручил повестку. В назначенное время я явился на сборный пункт. Нас, 120 добровольцев, отправили в Подмосковье, в 138-й полк 49 армии, учиться минометному делу. 

Впрочем, ровно через день Владимир Гаврилович снова оказался в Москве. Будущих минометчиков в срочном порядке привезли в столицу для участия в параде 7 ноября. 

- Нам даже еще не успели выдать обмундирование, и мы шли по Красной площади в гражданской одежде как ополченцы. Идея с парадом дала очень хороший результат. Он показал единение народа, его высокий дух. К тому же, Гитлер обещал 7 ноября провести по Красной площади немецкие войска. Ему самому даже приготовили для этого коня. Фашисты засыпали наши позиции листовками, с обещаниями вскоре покончить с обороной Москвы, а тут у них получился казус… 5 декабря, сразу после обучения, нас бросили во второй оборонительный эшелон столицы. Там прорвались танки Гудериана, немцы шли на Каширу, и нашу 49-ю армию направили на этот рубеж. Правда, в тех боях я не участвовал. Там с немцами разобрались 50-я и 33-я армии. С 5-го же декабря началось контрнаступление наших войск.

диверсант

Боевое крещение произошло для Владимира Гавриловича неожиданным образом. Ему пришлось вступить в схватку с диверсантом. Немцев уже отбросили от Москвы, и часть Бычкова стояла в Калужской области. 

- Однажды, в 369-м артиллерийском батальоне стали пропадать оптические прицелы с минометов и пушек и пламегасители с пулеметов, - рассказывает Владимир Гаврилович. – Особый отдел вышел на след возможного похитителя. Мой командир отдал меня в распоряжение особистов. Я должен был сопровождать капитана-особиста на конной подводе. Моя роль заключалась всего лишь в уходе за лошадью. Капитан же занимался оперативной работой. Как-то мы отправились в 5-ю роту, которая располагалась в 5 километрах и занималась огневой подготовкой на опушке леса. Именно туда вели следы похитителя. Слух о том, что в расположение 5-й роты едет начальник особого отдела видимо донесся до расположения быстрее нас, и вдруг один из солдат засуетился, занервничал и в конце концов достал пистолет и застрелился. Так, что мы подоспели лишь к трупу. Впрочем, оперативные работники выяснили, что самоубийца и являлся похитителем. Но, мы еще не знали, что нас ждет этой же ночью. Возвращаемся мы с капитаном назад. В деревне Юрьевка нас покормили в солдатской столовой и направляемся мы пешком в расположение штаба, который находился в двухстах метрах от столовой. Путь лежал через небольшой сосновый лесок. Идем мы с капитаном, и вдруг он останавливается как вкопанный и шепчет мне: «Слышишь?». Я прислушался и услыхал слабый звук морзянки. Кто-то работал на радиостанции. В принципе, в этом ничего не могло быть удивительным, так как все-таки фронт. Однако командир особого отдела, опытный разведчик определил, что морзянка странная, и предположил, что возможно идет передача немцам. Капитан скомандовал разойтись по разным сторонам и окружить разлапистую ель, откуда и доносилась морзянка. Мы разошлись и каждый со своей стороны стали подкрадываться к ели, ветви который свисали до земли и прикрывали неведомого радиста. Я крадусь с пистолетом «Парабеллум» наготове и в нескольких метрах от ели задеваю рукой ветвь, которая издает громкий хруст. Тот, кто сидел под елью услышал и выскочил из укрытия. Хорошо, это увидел капитан и бросился к нему. Бросился и я. Но радист уже нащупывал кобуру. Однако капитан успел вперед и ударом по его руке выбил пистолет. Началась борьба капитана с радистом. Я подскочил и своим «Парабеллумом» и ударил противника по голове рукояткой, после чего он потерял сознание…

Потом выяснилось, что это был помощник начальника штаба нашего батальона, ранее завербованный немцами и пришедший к нам с месяц назад. Контрразведка раскрыла сеть диверсантов. Кража прицелов, провал и самоубийство диверсанта, передача данных немцам в ту же ночь, были звеньями одной цепи. Позже поймали еще одного диверсанта. Помощника начальника штаба потом расстреляли по приговору военно-полевого суда. 

орден Славы 

- В августе 1943-го началась смоленская операция. Я был наводчиком 50-ти миллиметрового миномета. В одном из боев за станцию Барятинская пришлось залечь на луговине. Немецкий пулеметчик так молотил, что мы не могли поднять головы. Улучив момент, когда пулемет смолк, я навел миномет на цель и несколькими минами заставил вражеский пулемет замолчать. Но бой был страшный…

В том же бою Владимир Гаврилович получил ранение. Ему в ногу угодила разрывная пуля. Командир расчета скомандовал солдату перевязать ногу самому и возвращаться к ротной повозке, спрятанной в кустах. 

- На опушке леса меня встретили два младших лейтенанта НКВД и стали допрашивать – почему я покинул поле боя. Я оправдываюсь, мол, видите, ранен. А они не хотят слушать: «Почему бросил винтовку?». Говорю: «Да нет у меня винтовки, я наводчик, не положена мне винтовка!». Тогда один другому говорит: «Ну что, в расход его?». Спасибо тут подоспел командир и все объяснил. Ранения мое оказалось не очень тяжелым, и я продолжал участвовать в боях. 

Вскоре Владимира Гавриловича назначили командиром минометного расчета. Как-то немец загнал его батальон в болото неподалеку от реки Десна. 

- Двое суток мы просидели в болоте под обстрелом шестиствольного миномета. Благодаря тому, что мины падали в болото, поражение осколками было минимальным. Чтобы наносить ответные удары нам, приходилось приспосабливаться, искать кочки, пни для установки миномета. Но мы продержались и благодаря нашей артиллерии на третий день вышли из болота, с ходу форсировали Десну и захватили станцию. 

За освобождение Смоленской области Владимир Бычков получил свой первый Орден Славы III степени.

«Багратион»

После смоленской операции, Бычков принимал участие в операции «Багратион» освобождая Белоруссию. 

- Много бед натворил немец в Белоруссии, нам встречались разрушенные и выжженные до основания села, люди рассказывали о зверствах, которые чинили здесь фашисты, - рассказывает Владимир Гаврилович. – Мы освободили Рославль, Мстиславль, а на реке Проня немец нас остановил. Однажды в нашу землянку попал снаряд. Чудом выжил тогда! Снесло верхние два наката, нас засыпало землей, но все оказались целыми и невредимыми. Несколько месяцев мы стояли на Проне пока не форсировали ее уже по льду и не пошли в наступление. Зато потом Красную Армию было не остановить. Много было опасностей, смерть всегда ходила рядом. Там же я получил и второе ранение в ногу. Но много было и чудесных спасений. Как-то, после освобождения Могилева, идем мы в наступление стройными рядами, немец притих и даже не стреляет. И тут появляются в небе три звена самолетов с красными звездами на крыльях. Мы обрадовались, что и авиация нас поддерживает. Но не тут было. Наши самолеты, что-то напутали и как начали нас бомбить! Отбомбились и стали уходить, мы – в недоумении, грозим им вслед кулаками, некоторые даже стреляют из автоматов по ним. А самолеты вдруг разворачиваются и снова по нам огонь открыли. Прекратили только тогда, когда наладили связь с летчиками и выяснилось, что они лупят по своим. Самое главное в этой истории – абсолютно никто не пострадал. Даже раненых не оказалось. Я этот случай часто вспоминаю, как-то рассказывал начальнику Липецкого авиацентра генералу Харчевскому. И даже признался ему, что с тех самых пор люблю нашу авиацию.

один патрон

После освобождения Минска, немцы сдавались Красной Армии тысячами. И как-то Владимиру Гавриловичу приказали сопроводить 500 пленных немцев на распределительный пункт.

- Охранять фрицев отрядили меня и еще двух бойцов, - вспоминает Владимир Бычков. - Самое интересное, что после взятия Минска у нас уже не оставалось боеприпасов. В моем ППШ, например, был всего лишь один патрон! Я спрашиваю у приятелей, мол, сколько у вас патронов, а они мне признаются, что тоже по одному. Вот дела! Нам же вести колонну немцев, а у нас патронов нет, только по одному по старой комсомольской привычке оставленному, чтобы застрелиться в случае чего. Пришлось блефовать, делать вид, что у нас полные рожки и бряцать перед немцами оружием. Впрочем, им было все равно. Воевать фрицы больше не хотели и с удовольствие шли в плен. Только задачу нам поставили особенную, вести немцев осторожно, стороной от леса, так как существовала опасность, что белорусские партизаны их порвут на куски. Так и пришлось вести немцев обходными путями, чтобы партизаны с ними не расправились.

Окончил войну Владимир Гаврилович в Кёнигсберге. Как он признается, очень хотел дойти до Берлина. Но, у командования на сей счет существовали иные планы и Бычкова направили учиться в военно-политическое училище в Ригу. Там он и встретил Победу. После войны Владимир Гаврилович служил в Белоруссии до «хрущевского» сокращения армии. В начале 60-х годов вернулся в Липецк. Много лет работал в клубе военного городка и 20 лет руководил в Советском райкоме народными дружинами. 

65-летие Победы Владимир Гаврилович намерен отметить на Красной Площади в Москве. У него уже есть приглашение как участнику того памятного Парада 7 ноября 1941 года. Если не подведет здоровье, он пройдет в шеренге ветеранов как 69- лет назад. 

- На днях ко мне приходили из ателье, снимали мерки на пошив новой формы, к Параду на Красной площади 9 мая, - говорит Владимир Гаврилович. – Так что мы всё еще в форме, и пока в строю! 

Никита Воробьев
0
0
0
0
0

Комментарии

Написать комментарий
Как гость
Нажимая на кнопку "Опубликовать", вы соглашаетесь с правилами.